Металлическое вторжение (СИ)

Шелест обернулся. Ют изо всех сил пыталась поднять с пыльной земли ободок с длинными рожками, как у серны, но едва ей удавалось, как тот ее перевешивал. Шелест поднял его и протянул девочке, которая, ничего не видя и не слыша, водила руками по дорожной пыли. Она нащупала протянутый ободок, торопливо надела его на голову и только после этого подняла взгляд.

Худенькая, с короткими, торчащими во все стороны пепельными волосами, в простом сером платьице, с серой ситцевой сумочкой через плечо и рожками на голове она выглядела довольно забавно.

- Ты кто? - девочка с любопытством воззрилась на Ют.

- Фея, - промямлила та, явно опасаясь ребенка. И, как выяснилось, не зря.

Девочка схватила отчаянно протестующую Ют и стала дергать ее за крылышки, при этом восторженно вереща.

- Да помоги же, Шелест! - не выдержала пытки Ют.

- Э-э... Не надо так с Ют, пожалуйста, - попросил Шелест, подавив приступ смеха. - Ей больно.

- Ладно, - девочка перестала дергать крылья, но фею не отпустила. - Я заберу ее себе?

Ют задохнулась от возмущения - с ней обращаются, как с вещью! Более того, вещью Шелеста!

- Думаю, нет, - сказал Шелест. - Понимаешь, она мой друг, и мы вместе должны найти пустыню Флайт.

- Нет тут такой пустыни, - отрезала девочка.

- То есть как это нет? - изумился Шелест. - Может, она просто дальше и ты не знаешь? Где твои родители?

- Нет родителей, - снова отрезала девочка. - Я Сабрина, и я тут одна.

- Ладно, - вполне допускал такое Шелест. Встретился же им в селении один Белениус. - А хоть какая-нибудь пустыня тут есть?

- Есть. Показать?

- Конечно!

- Тогда пойдем, - Сабрина поднялась на ноги. - Ты ее заберешь? - указала она на Ют.

- Придется, - улыбнулся Шелест.

Сабрина, казалось, задумалась.

- Ладно, - кивнула она. - Я отпущу тебя, если всю дорогу будешь сидеть у меня на голове.

- Так и быть, - буркнула Ют.

- Сорви мне ветку, - велела Сабрина Шелесту.

- Какую?

- Вон с того дерева, - Сабрина указала на клен.

Шелест легко дотянулся до нижней ветви и, отломив ее у самого основания, протянул Сабрине. Та со всех сторон оглядела ее, повертела в руках, сорвала несколько листиков и только после этого сказала:

- Подойдет. Пойдем.

Шелест и Ют с готовностью возобновили путь. Шелест - своим ходом, Ют - на голове Сабрины.

Если прочие их проводники в дороге молчали, больше напоминая истуканов, чем людей, то Сабрина не умолкала ни на минуту. Она задавала вопросы и, не успевали они отвечать, снова начинала тараторить, перескакивая с одной темы на другую. Но темы эти с Вавилоном связаны не были, да и вообще казались настолько туманными, что Шелест и Ют с трудом улавливали суть.

- И тогда я к ним подхожу! - тараторила Сабрина, бодро шагая по дороге с кленовой веткой наперевес. - Как бросятся на меня, а птицы-то мертвые! И на них раз, конь несется! Они кричат и убегают. А потом я к ним все равно вернулась. И опять все заново. Странно, да?

Шелест и Ют согласились, что странно. Странно потому, что ничего не ясно. Но после истории о том, как некто вел беседу о стихах с маленьким мальчиком, Шелест вдруг понял, откуда взялись эти рассказы.

Сабрина рассказывала сновидения. Причем не свои.

Шелест помнил этот сон, виденный в детстве. Тогда, после ссоры с родителями, он полночи слушал музыку. Потом вдруг решил попробовать выплеснуть обиду в стих - очень хотелось, чтобы слова соответствовали настроению, а подходящей песни не находилось. Но у него ничего не получалось, незатейливые фразы не желали рифмоваться, и, вконец расстроенный, Шелест провалился в сон. Однако даже во сне бестолковые попытки выразить чувства в словах не оставляли.

Он бился над непокорными строками, когда рядом с ним кто-то появился. Этот кто-то  - Шелест не видел его лица, только высокий человеческий силуэт, - сказал ему, что так дело не пойдет, и что он, Шелест, может делать все по-другому и гораздо лучше. Вслед за этими невразумительными словами незнакомец легонько ткнул его в лоб и велел попробовать еще раз. Шелест послушно поднес карандаш к листку. К его изумлению, слова тут же полились слаженной песней, не слишком умной и затейливой, но вполне выражающей его состояние. Он хотел поблагодарить неизвестного благодетеля, но тот, сказав, что это не навсегда, помахал на прощание рукой и ушел. Шелест бросился было за ним, и тут прямо перед ним появился еще один силуэт. Он тоже коснулся лба Шелеста, и в его голове вспыхнул звук, резкий, пронзительный и почти болезненный. Шелест от неожиданности закричал и проснулся.

Ему запомнился этот сон потому, что, немного придя в себя, он написал свою первую песню. И не только текст, но и музыку тоже - она вдруг начала сама собой играть в голове, и Шелест ловко изменял ее, убирал лишние звуки, добавлял новые, оттачивая мелодию до совершенства. Оставалось лишь найти соответствие в звучании музыкальных инструментов и, конечно, научиться играть.