Металлическое вторжение (СИ)

Счастливо избежав опасности, Шелест не спешил снова бросаться в бегство. Более того, когда чудовище вновь показалось на поверхности и приготовилось к очередному броску, глаза Шелеста были закрыты. Он стоял, не двигаясь, и словно к чему-то прислушивался.

Вдруг до Юфории и Ют донеслась музыка. Совсем не такая, какая звучала при пении Юфории — она была гораздо быстрее, энергичней, впечатляющей.

— Ух ты, — Юфория удивленно похлопала глазами. — Как здорово! — восхитилась она.

Шелест пропел, прерываясь на продолжительные проигрыши, мощные и мелодичные:

Мраком окутана вечная даль,
Зловещих мелодий там вьется спираль.
Мы встанем на бой, наша крепкая сталь
С врага соберет кровавую дань.

Громовым раскатом смерть на землю сойдет,

Но с закатом солнца наше время придет.
Мы видим пламя, оно сияет в ночи,
Когда воин живет, когда воин убит.

И где бы ты ни был, всегда будет гореть

Священное пламя, что не даст умереть.

Нам будет послан спасительный знак,

Эхо сраженья отзовется в веках,
Грусть растворится, развеется страх,
Наш гимн заглушит поверженный мрак.

Шелест повторил припев. На последних словах Юфория изумленно охнула: как и в прошлый раз, которому она не была свидетелем, сабулу словно разорвало изнутри.

— Шелест! — вскрикнула Ют и, вырвавшись из ослабшей хватки Юфории, устремилась вперед.

— Порядок, — устало улыбнулся Шелест, подставляя ей свою ладонь. — На этот раз я даже не в останках этой дряни…

— И снова нужна новая сабула… — Йон, до сей поры благоразумно стоявший в сторонке, подошел ближе. — Пожалуй, Клинта придется вознаградить за такой объем работы. Впрочем, ладно, — он перевел взгляд с останков чудовища на Шелеста. — Что ж, ты меня впечатлил. Твоя сила действительно очень велика. Только музыка какая-то странная.

— Я почувствовал в какой-то момент, — Шелест почему-то задумчиво уставился вверх. — Как тогда. Как будто тебя переполняет энергия, и надо просто дать ей путь. Можно дать музыке выход, и она зазвучит…

— Так и должно быть, — заявила Юфория, тоже подходя к ним. — Должна признать, поешь ты здорово. Нет, и после этого вы будете говорить мне, что тяжелой музыки не бывает! Слышал, Йон? Слышал?

— Если это действительно та самая тяжелая музыка, я зачарован ее многозвучием и бессмысленностью, — поделился Йон.

— Зачем тут смысл? — отозвался Шелест. — Главное — чувство! Бой, потом победа! Хотя это так, для души. Вообще-то, я могу петь о чем угодно.

— Только это «что угодно» неизбежно заканчивается убийственным пафосом, — добавила Ют.

— Правда? — заинтересовалась Юфория. — Ну-ка, спой про то, что здесь сейчас произошло.

Шелест усмехнулся и без тени смущения пропел:

— Бога посланник меня испытал, я на себе ужас смерти познал…

— Отлично! — одобрила Юфория. — А теперь, — она отошла подальше и, чуть наклонившись, замерла, будто приготовилась к прыжку, — устроим состязание!

— Чего? — довольно глупо выразил свое непонимание Шелест, осознавая, впрочем, что ничего хорошего поведение принцессы не сулит.

— Я пою, ты поешь, кто выжил, тот и выиграл, — вкратце пояснила условия дуэли Юфория.

— Стойте, дети мои, — решительно вмешался Йон. — Никаких битв. А то Вавилон останется или без короля, или без защитника.

— Может, лучше без жреца? — огрызнулась Юфория.

— Боюсь, что тогда не миновать вам, Ваше Высочество, смертной казни. Свод законов по отношению к знати терпим, но не до такой степени.

— Дуэль! — Юфория капризно топнула ножкой.

— О Лучафэр, — Йон воздел глаза к небу. — Ладно, только быстро и безболезненно. Для всех, — предостерегающе указал он посохом на Шелеста, уверенный в том, что если кто и может пострадать, то это принцесса.

— Не могу же я драться с девушкой.

— Тебя просят ей спеть, — улыбнулся Йон. — Вот и спой.

Шелест хотел возразить, что способ сражения сути не меняет, но вдруг почувствовал, что словно отделен от Йона невидимой стеной. Он в тревоге повернулся к Юфории. Та смотрела прямо на него и молчала. Вокруг уже звучала музыка, которую, судя по недоуменному взгляду Ют, слышал только Шелест.

«Сосредоточься», — приказал он себе и закрыл глаза. Музыка наполняла его голову вязким туманом. Она звала за собой, вызывала почти непреодолимое желание отключиться от всего на свете и остаться наедине с ней… Но это была не его музыка. Да, сплетение звуков чрезвычайно красиво, но это не то, что он, Шелест любил слушать. Куда больше ему по душе было другое.

И Шелест с удовольствием представил те сильные, тяжелые ноты, которые всегда управляли его существом. Сначала тихие, они становились все громче и очень быстро перебили музыку, которая насильно внедрялась в его сознание.