Метаморф на Гее

"Вишь ты, – умилился Молчун. – Вспомнила, заботится. Хоть и ни к чему мне эта вода".

– Ему набрать не смогу, – отрезал Андрей. – Этому битюгу ведер десять надо. Да и ни к чему ему пока вода: я же тебе говорил, его запасы в горбах.

"Вот мерзавец! – вскипел Молчун. – Специалист выискался по верблюдам. А то, что я верблюд особенный, ему невдомек. Может, как раз меня надо трижды в день поить!"

– Андрюша, миленький, ну хотя бы немножко, – стала канючить Катя. – Ведь ему же обидно…

– Этого Азиза я начинаю понимать, – проворчал Андрей, но вновь припал к источнику. Катя стала по горсточке носить воду "верблюду" и тому ничего не оставалось делать, как эту ненужную воду пить. Впрочем, горсти на пятой Молчун мотнул головой и отошел в сторону.

– Правда не хочет! – обрадовалась Катя. – Кончились твои мучения, мой Квазимодо.

– Вот уже и Квазимодо, – хохотнул Андрей. – Давно ль еще Ромео был?

– И снова скоро будешь, – припала к нему Катенька. – Не пройдет и часа, как над нами раскинется звездный полог, взойдет сияющая луна, и мы забудем обо всем, кроме любви…

И вдруг добавила более прозаически: – Но пока неплохо бы чем-то перекусить. Ты такой умный, воду нам добыл, может, и рыб с крабами добудешь? А я бы их напекла-нажарила…

"Действительно, товарищ умелец, – заинтересовался Молчун, – давай, напрягись! Я бы, конечно, мог вас морепродуктами завалить, но погожу".

Только Андрей и тут не сплоховал: походил-походил по берегу и по воде вдоль берега, поотваливал камни и принес-таки несколько крабов. Потом снял рубашку и, заводя ее пузырем за валуны, поймал две рыбки.

– Хватит, Андрюша, – крикнула Катя, уже соорудившая костерок из скудного хвороста и пристукнувшая крабов. – Тащи сюда, я сделаю опалишку!

– А что, верблюда рыбой кормить не будем? – не удержался от колкости Андрей.

"Н-ну, погоди! – осатанел Молчун. – Вот приму я человеческий облик и так тебя отделаю!"

– Иди сюда, глупый, и сооружай спальное место, – улыбнулась Катя. – А то солнце через двадцать минут уйдет за горизонт и наступит тьма кромешная.

"Куда б мне деваться, пока они любовью этой будут заниматься, – затосковал Молчун. – Ведь доймут опять…"

"А ты разделись на верблюда и верблюдицу, – съерничала из неведомой дали "чайка" – глядишь, тоже скоротаешь ночку в радостях любви".

"Отстань, паршивка! – взъярился Большой Молчун. – В саранчу превращу!"

Беглецов настигли наутро. В этот раз не было ни черных коней, ни бурнусов, а была современная яхта и мощная оптика. Яхта шла вдоль берега в сторону Омана со скоростью десять узлов в час и скрыться от ее окуляров было практически невозможно. Молчун преследователей откровенно прошляпил, потому что не сообразил создать вторую "чайку" для обозрения тыла. Андрей и Катя как раз заканчивала завтракать (мужчина вновь проявил завидную ловкость в рыбалке), когда их окликнули с моря в мегафон. Они кинулись было к отвесному обрыву, потом в воду, но от яхты уже мчался катер с вооруженными людьми. Сначала Молчун хотел вмешаться и устроить нападавшим большой тарарам, но вовремя спохватился: уши, инопланетные уши! А потом понял и выгоду складывающейся ситуации: вряд ли Катю и Андрея казнят немедленно, это должно быть сделано по мусульманским законам публично – в назидание потенциальным прелюбодеям. Значит, их транспортируют в Аден, где произошло преступление или даже в столицу (как бишь ее, Сана что ли?) пред светлые очи президента или все-таки короля? Вот там я и вмешаюсь – если лже-резидента в Йемене нет. Если же это именно он… то, простите ребята, я ведь на задании.

Так что "верблюд" остался лежать на берегу. Но тут Андрей и Катя, поглядев друг на друга отчаянными глазами, испустили прощальные крики и дружно нырнули, открыв воде доступ в легкие. С катера нырнули следом, ухватили уже вялые тела, вытащили и, оценив ситуацию, стали удалять из легких воду, делать искусственное дыхание и массаж сердца. Откачали…

Молчун лежал, вытаращив глаза и не дыша, потрясенный попыткой двойного самоубийства. И перевел дух лишь заметив признаки жизни у спасенных. "Какое счастье, какое счастье…" – тупо повторял он, глядя, как его подопечных перегружают на яхту и уносят во внутренние помещения, как яхта разворачивается и уходит к мысу, потом за мыс…О нем же никто и не вспомнил.

Яхта шла к Адену уже вторые сутки. Невысокий, полноватый Азиз, безостановочно мотавшийся по палубе, встрепенулся, завидев выходящего из санузла доктора.

– Так что, хабиб, я могу, наконец, поговорить с женой?

– Теперь можешь, она в состоянии разговаривать. Но стоит ли, Азиз? Ведь ее участь предрешена?

– Стоит или нет, позволь мне решать. Я должен посмотреть в ее лживые, змеиные глаза!

С этими словами обманутый муж вошел в санузел – не заметив, что в притвор двери успел юркнуть и корабельный кот, тотчас скрывшийся под койкой, на которой лежала почти неузнаваемая Катенька.