«Метаморфозы» и другие сочинения

18. Неподалеку отсюда находится Лакедемон, престольный город благородной Ахайи: по соседству с ним отыщи Тенар, окруженный безлюдными местностями. Там расщелина Дита,[253] и через открытые врата виден путь бездорожный, лишь переступишь порог, жалость сразу тебя охватывает, и прямым направлением достигаешь Оркова царства. Но вступать в этот сумрак должна ты не с пустыми руками, в каждой держи по куску ячменной лепешки, замешенной на меду с вином, а во рту неси две медных монеты. Сделав уже значительную часть смертоносной дороги, встретишь ты хромого осла, нагруженного дровами, и при нем хромого же погоняльщика; он обратится к тебе с просьбой поднять ему несколько полешек, упавших из вязанки, но ты не подавай голоса ни под каким видом и молча иди дальше. Вскоре дойдешь ты до реки мертвых, над которой начальником поставлен Харон, он сейчас же потребует пошлины и тогда только перевезет в рогожном челну на другой берег. Значит, и среди умерших процветает корыстолюбие; ни Харон, ни сам великий бог Дит ничего не делают даром, и умирающий бедняк должен запастись деньгами на дорогу, потому что без того, чтобы у него не было наличной меди, никто не допустит его испустить дух. Растрепанному этому старику ты и дашь в уплату за перевоз один из медяков, которые будут с тобою, но так, чтобы он сам вынул у тебя его изо рта. Когда будешь ты переправляться через медлительный поток, еще выплывет мертвый старик на поверхность и, простирая к тебе истлевшую руку, будет просить, чтобы ты втащила его в лодку, но ты не поддавайся недозволенной жалости.

19. Когда, переправившись через реку, ты отойдешь немного, увидишь старых ткачих, занятых тканьем; они попросят, чтобы ты слегка приложила руку к их работе, но это не должно тебя нисколько касаться. Потому что все это и многое еще другое будет возникать по коварству Венеры, для того чтобы ты выпустила из рук хотя бы одну из ячменных лепешек. Не думай, что пустое, ничтожное дело потерять эти лепешки: если одну хотя бы утратишь, снова света белого не увидишь. Преогромный пес,[254] наделенный тремя большими головами, громадный и страшный, бешеным лаем тщетно пугая мертвых, которым зла причинить не может, у самого порога и черных сеней Прозерпины лежа, постоянно охраняет обширные палаты Дита. Дав ему для укрощения в добычу одну из лепешек, ты легко пройдешь мимо него и достигнешь скоро до самой Прозерпины, которая примет тебя любезно и милостиво, будет уговаривать сесть поудобнее и отведать пышной трапезы. Но ты сядь на пол и возьми только черного хлеба, наконец доложи, зачем ты пришла, и, приняв, что тебе дадут, возвращайся обратно; смягчи ярость собаки оставшейся лепешкой, заплати скупому старику за перевоз медную монету, которую ты сохранишь, и, переправившись через реку, прежней дорогой снова вернешься и снова увидишь хоровод небесных светил. Но вот о чем я считаю нужным предупредить тебя прежде всего: не вздумай открывать баночки, которая будет у тебя в руках, и не старайся увидеть скрытые в ней сокровища божественной красоты.

20. Так вещая башня изложила свое пророчество. Психея не мешкая направляется к Тенару, взяв, согласно наставлению, медные деньги и лепешки, пускается по загробному пути; молча пройдя мимо убогого погонщика ослов, дав медяк перевозчику за переправу, оставив без внимания просьбы выплывшего покойника, пренебрегши коварными мольбами ткачих, утишив устрашающую ярость пса лепешкой, проникает она в чертоги Прозерпины. Не прельстившись предложением хозяйки кресел мягких, яств роскошных, но сев смиренно у ног ее и удовольствовавшись простым хлебом, передала она поручение Венеры. Сейчас же запрятала наполненную и закупоренную баночку и, приманкой следующей лепешки заткнув глотку лаявшему псу, оставшимся медяком заплатив за перевоз, выбралась из преисподней гораздо бодрее, чем шла туда. Снова увидела она свет белый и поклонилась ему. Но хотя и торопилась она поскорее исполнить поручение, но дерзкое любопытство овладело ею. — Какая я глупая, — подумала она, — нести с собой божественную красоту и не взять от нее хоть немножечко для себя, чтобы понравиться прекрасному моему возлюбленному! — И, подумав так, открывает баночку.