Метаморфозы рассердились

Ынбёль откровенно рассмеялась где-то внутри себя: «Потому что моя последняя жертва очень красивая, и волосы у неё мягкие, словно подбрюшье ягнёнка».

Она душой чувствовала, что наконец-то умирает.

По-настоящему прощается с жизнью. Снова на своём пороге. Снова, но лишь частично — навсегда.

Она посмотрела на ведьм, и на секунду воспалённому мозгу почудилось, что все они улыбаются. Ынбёль знала, что это неправда, но иллюзия была слишком прекрасной, чтобы ей не поддаться.

И пока магия пожирала её изнутри, она вспоминала, как впервые шагнула в дом ведьм. Вспоминала лавку и Эша под стойкой. Раздвоенную лестницу и ужасно пугающего Верховного, который, как она теперь знала, всего-то хотел уберечь свою семью. Она вспомнила их совместные завтраки. Первый световой шар и воскрешённого Тирана. Весёлых Лекси и Перси, что прокололи ей уши. Потерянные возможности мелькали смутными картинками: в них и развитие даров, и совместное шумное колдовство, и крепнущая, искренняя дружба.

Видела она и будущее. То будущее, над которым был не властен даже Эш, потому как никогда то будущее не случится. Она видела ковен, весь их ковен вместе. Они завтракали, усевшись друг напротив друга, а над их головами заколдованные ложки нахлопывали мелодии. В том будущем они научились летать. Больше всего это, конечно же, понравилось Эр-Джею: он теперь хохотал как никогда. Его звонкий смех распугивал злые сущности и освещал дорогу в ночном небе. В том будущем совсем не было Эллиота, и это — единственное, что нарушало его идеальность. Но в том будущем Эллиота и не существовало никогда, так что та Ынбёль была вполне счастлива.

Ынбёль дышала медленно и тихо, а Эллиот, будто бы находившийся в концовке кошмара, наблюдал за ней. Бродил глазами по передавленной груди, по впавшим щекам, по смятой челюсти. Смотрел, как вместе с кровью из её рта вытекала лёгкость. Это был покой. Забытое, славное чувство.

В голове горело и другое будущее, которое было абсолютно недоступно ведьминским силам. В нём не было магии, не было ковена и друзей, зато именно там жил Эллиот. В том будущем врачи нашли какое-то удивительное лекарство, которое заставило тело Ынбёль работать нормально. В том будущем Ынбёль пришлось многому учиться заново. Не нужно было бояться упасть, убиться или даже получить удар в нос. В том будущем Эллиот был рядом, качал головой и тяжело вздыхал, обрабатывая разбитые коленки Ынбёль. Он понимал её одержимость всеми опасными вещами, но не одобрял. Он нежно целовал её в лоб и просил быть осторожнее. Поцелуй…

Ынбёль бы отдала за него так много сейчас, но у неё ничего не осталось. Даже тело уже, кажется, не очень ей принадлежало.

Эллиот потерянно шагнул к ней. Пошатнулся, протягивая ладони.

Ынбёль бы бросилась в его руки не задумываясь. Прошептала бы по-человечески, не касаясь заклинаний: «Если мне нужно умереть — всё нормально, но лишь бы тебя не трогали».

Она смогла только выдохнуть. Мышцы расслабилось — и сознание тоже. Уши заливала кровь, но даже сквозь неё Ынбёль могла бы услышать блеяние ягнёнка. Ягнёнка, что жил в комнате двух ведьм, которые первыми должны были лишиться жизни. Ягнёнка, который тоже исчез.

— Ынбёль, — позвал Эллиот. — Открой глаза. Давай же. Не оставляй меня с ними. Не оставляй меня… одного.

Душа слёту выскочила из костей. Стремглав бросилась к чёрному ведьминому небу. Буквально. Она, больше не имевшая смысла, уходила вслед за психопомпом так быстро, что невозможно было её ни разглядеть, ни почувствовать.

Эллиот даже не сразу понял, что Ынбёль умерла.