Метаморфозы родительской любви, или Как воспитывать, но не калечить

Но и в этом случае надо понимать, что умение заниматься тем, что не очень интересно и требует волевых усилий, конечно, важный навык, но не настолько, как представляется некоторым родителям. И уж точно не нужно ждать, что ваш трехлетний малыш будет совершать что-то подобное. Ему просто по возрасту не положено, он не сможет проявлять вожделенную вами усидчивость, ну разве что под страхом серьезного наказания, вопрос только – зачем? Да и для школьника высиживание иных его уроков можно легко приравнять к каждодневному подвигу.

То, что многими взрослыми воспринимается как усердие и усидчивость, лишь иногда – осознанный выбор ребенка доделать то, что начал. В таком случае ему помогает естественное напряжение воли. Но часто это просто борьба с собственным сопротивлением, которое можно устранить без применения мер по самонасилию. А вот помочь детям разобраться с сопротивлением – это вполне наша, взрослая, родительская задача.

Трудолюбие – качество, не то чтобы очень пропагандируемое родителями, хотя многие считают суперважным развивать его в ребенке. Но почти всеми поголовно осуждаема лень. Так что ребенку, как ни крути, чтобы не быть осужденным, важно ни в коем случае не быть ленивым.

Хотя взрослые часто забывают, что дети не любят ничего не делать, им скучно. Но воспринимать лень как детское сопротивление неинтересным, не ими придуманным делам что-то мешает взрослой психике, вероятно, то же самое сопротивление. По-настоящему увлеченный ребенок всегда трудолюбив, дети способны тратить почти неисчерпаемый свой ресурс на то, что им интересно, во что бы они могли вовлечься. Просто это мы, взрослые, часто не обладаем способностью чем-то всерьез увлечь наших детей, не хотим напрягаться, хотим как проще: заставил ребенка и пусть корпит, делает. Вот только вопрос: кто из нас при этом ленится и нетрудолюбив?

И конечно, почти всем родителям хотелось бы, мечталось бы, чтобы со всеми вышеперечисленными качествами наш ребенок был еще и совершенно доволен. Причем не радостен, не активен или, не дай Бог, безудержно весел, а доволен. Доволен тем, как мы его, не побоюсь этого слова, используем в наших родительских целях. И я надеюсь, хотя бы к концу этой книги думающий родитель понимает, что подобные ожидания – это утопия.

Счастливый и радостный ребенок будет радоваться малому: солнышку за окном, мурлыке-кошке, новой книжке, папе, пораньше пришедшему с работы, маме – улыбающейся и готовой поиграть, бабушке, которую не видел уже целую неделю, машинке, подружке – простому и каждодневному.

Радость – это то, чему как раз детей учить совсем не надо, это то, что в них заложено природой, это то, что мы своим устыжением, критикой, устрашением, навешиванием избыточной вины и чувства долга можем только истребить и покалечить. Нам, как родителям, очень трудно поверить, что способность радоваться простому и каждодневному – это тот непременный психологический минимум, который должен остаться у наших детей после окончания периода, за который мы с вами так естественно отвечаем.

Маленькое послесловие

Все истории приведены здесь с разрешения их авторов – моих клиентов. Ради сохранения конфиденциальности их самих и их родителей сцены каждодневного насилия в семьях, где они росли, и их последствия, отразившиеся на судьбе этих уже выросших взрослых, не развернуты во всей полноте и подробностях.

Если бы у меня стояла задача напугать моих читателей или шокировать, я могла бы рассказать истории и поужаснее. Ими полна любая школа, детский сад, не говоря уже о детских домах, приютах, детских колониях.

Зарисовки, приведенные в этой книге, в чем-то очень похожи на сотни и тысячи других историй, которые могли бы рассказать многие из вас. Тем страшнее, на мой взгляд, ситуация. Ведь семейное или повсеместное насилие становится «нормой», обыденностью, как будто чем-то, что естественно присуще нашей культуре, менталитету, как будто нашей национальной особенностью. Осознаем ли мы это? Хотим ли? Выбираем ли мы быть именно такими? С гордостью ли произносим «Мы – русские»?

С другой стороны, рассказанные мной в этой книге истории (как и в других моих книгах) являются прошлым, настоящим, судьбой именно этих, вполне реальных и уже взрослых людей, которые, несмотря на то что им досталось, теперь мужественно отваживаются, осознанно желают и прикладывают немалые душевные усилия и средства, чтобы выбраться из этого прошлого, пересмотреть свои прежние модели, научиться жить, уважая себя, мир и собственных детей. Чтобы именно они стали теми, на ком прервалась череда явных или едва заметных насилий и унижений в роду. Чтобы оставить собственным потомкам в наследство модель иного способа жить и растить детей, модель жизни без насилия.