Метаморфозы. Три коротких рассказа о неудачниках

– Ты уже дома? – спросила жена. – Я сегодня задержусь. Встречусь с подругой, поболтаем, может в кафе сходим. Буду поздно. Не жди. Ложись спать без меня.

Накатила тоска. Со всех фотографий на стене улыбалась любимая супруга. «Красивая жена – это как красивая машина, – подумал он. – Ею можно гордиться, хвастаться совместными фотографиями в соцсетях. Но ездить лучше на машине попроще».

Одновременно с внезапно появившейся мыслью, что никакой любви у них никогда не было, Стас вспомнил про чей‑то глупый утренний розыгрыш. Прошло почти восемь часов. Он с волнением отыскал в дальнем углу нижнего ящика письменного стола свою старую записную книжку. Быстро полистав, нашел в ней домашний телефон Германа.

– Слушай, Гера, извини, живот прихватило…

– Бывает.

– А можно я сейчас приду?

– Конечно приходи.

– Люда у тебя?

– Да-да… Ждем, когда ты вернешься. Беги быстрее.

 Прежняя жизнь Станислава Антоновича закончилась ровно через восемь часов после утреннего звонка. На полном ходу, зажмурив глаза, он выскочил из электрички…

Солдат Миша – опора державы

Поначалу службу в армии Миша ненавидел. И было за что. Первый раз его побили, когда он еще только прощался с гражданской жизнью. В его же доме во время шумных ночных проводов Михаилу досталось от малознакомого сильно пьяного парня, непонятно как оказавшегося на их торжестве. Обидным было то, что водкой его, как и всех остальных, поил Миша. Точнее его родители, потому что у него денег на это традиционное гулянье не было: после школы работать он так и не пошел, и целый год шлялся по улицам ничего не делая.

«Служба в армии – священный долг. А проводы туда – репетиция свадьбы, – сказал отец, снимая деньги со сберегательной книжки. – Все должно быть как у людей».

В обычной двухкомнатной квартире составили вместе несколько столов. У соседей нашли лавки, доски и стулья. Разместили, накормили и напоили человек шестьдесят.

Поэтому было вдвойне обидно получить в глаз без всякого повода, когда они вышли в подъезд покурить. Да еще от какого‑то Васи, которого никто и не звал. От удара будущий солдат отлетел в угол лестничной площадки и только чудом не скатился по ступенькам вниз.

– Ты чё? Охренел? – прохрипел Миша, с трудом поднимаясь с заплеванного и забросанного окурками пола.

– Привыкай, салага, – рассмеялся пьяный гость. – Теперь тебе целый год битым ходить.

Как оказалось, Вася только вернулся из армии, где два года копал канавы в стройбате под Мурманском.

– Землячка побить, что на родине побыть, – добавил он, прикуривая новую сигарету. – Помогает тоску снять. Сам скоро поймешь.

Второй раз Мише крепко досталось в армейском пересыльном пункте. Поводом послужило отсутствие у него сигарет, которые срочно понадобились компании таких же, как он, призывников, но с другого района. Тогда было уже не так обидно, но очень больно. Мише показалось, что ему сломали ребро, и он обратился к дежурному офицеру с просьбой отправить его к врачу.

– Скоро в часть приедешь. В армии лечат хорошо и быстро. Любые болезни, – с непонятной ухмылкой ответил ему усталый старлей, дыхнув в лицо кислым перегаром. – Всю жизнь потом с благодарностью вспоминать будешь.

Утешил побитого Михаила незнакомый парень.

– Ты не расстраивайся, – прошептал тот, когда он вернулся от офицера в свой угол большого зала пересыльного пункта, – я этим гадам, которые тебя избили, отомстил.

– Это как? – удивился Миша, с недоверием разглядывая щупленького парня.

– Они ходили у всех водку искали. А у меня была бутылка самогонки – батя положил в рюкзак на всякий случай. Так я сбегал в туалет, пробку открутил, вылил немного, а вместо этого туда помочился. Теперь они мою мочу пьют, – еле сдерживая приступы злорадного смеха, рассказал ему сосед.

– Может надо было спрятать получше или самим выпить?

– Не… Так интереснее.

Тот пьяный идиот Вася был прав. Первый год службы Мишу били часто. Не так чтобы  сильно. Больше с целью унизить, показать его место в армейской иерархии.

Но все рано или поздно кончается. Через год, после отбоя, его и еще десяток пацанов перевели в другой армейский ранг. Они стали «стариками». Традиционная процедура была болезненной. Мише помогли встать на перевернутую табуретку. С трудом удерживаясь руками и ногами на ее четырех ножках, он получил двенадцать ударов по жопе медной бляхой солдатского ремня. Били вроде в шутку и со смехом, но со всей силы. Поэтому кое‑где кожа от ударов порвалась. Месяц после этого сидеть было больно. Но Мише еще повезло. Одному из бойцов бляха попала по мошонке. «Переведенного» парня утром, с разбухшим и посиневшим причинным местом, увезли в госпиталь.

После этого жизнь изменилась. Исчез страх, появляющийся в душе каждый день сразу после утреннего подъема. Служба стала легкой и даже приятной.

Теперь Миша не чистил сапоги старослужащим, не подшивал им воротнички. Он больше не боялся, что в столовой его поймают чужие дембеля и заставят мыть посуду. Его перестали посылать в солдатский «чипок» за сигаретами и газировкой. Он больше не ползал по ночам под кроватями под смех остальных, изображая танк на учениях.