Метаморфозы Уклейкина или быть Добру!.. (СИ)

- Потерпи малость, Володенька: диарея меня, собака, изгрызла всего...ох!.. ох! - раздалось в ответ за глухой дверью туалета. - Час уже как маюсь: траванулся, похоже, сардельками, мать их так... ах!.. ах! Как тошнотик мотаюсь с толчка на кровать и обратно... о!.. о! Вот видишь, Володька, чем простой народ нынче пичкают ироды... ы!.. ы!.. Совсем буржуи недобитые страх потеряли... и!.. и!.. Пропесочь ты этих гнид Христа ради в газете у себя... а!.. а!.. - отстреливался, словно из окружённого врагами окопа, из последних сил отрывистыми мольбами-очередями тяжело 'раненый' фронтовик, продукцией перешедшего за дарма из государственных в частные руки N-ского мясокомбината.

Описывать дальнейшее в силу скоротечности последовавших событий, да и пикантности ситуации не представляется никакой возможности. Но ради логической последовательности повествования заметим: что обе стороны внезапного конфуза обошлись относительно терпимыми потерями, и уже спустя четверть часа поправляли, пошатнувшиеся было нервы и здоровье, остатками не допитого в комнате Уклейкина, былое вожделенное желание сна и отдыха которого, вызванное вторично навалившейся усталостью, как туалетной водой смыло в вечность.

Шурупов деловито потягивал пиво и в силу старшинства, заслуженного в боях и по жизни авторитету, как всегда, нравоучительно и неспешно, явно растягивая удовольствие, повествовал:

- Это что... Ерунда, подумаешь - портки обмочил, - высохнут, - и опять гуляй. А на фронте бывало, фрицы так обложит, что головы не поднять... иной раз и под себя ходили: а куда, мать их так, деваться-то, - жить-то хочется...

- Знаю... - равнодушно ответил Вова, занятый каким-то своими мыслями.

- Да откуда тебе знать, сопляк!? Ты и в армии толком не служил: офицерские сборы после института - всё одни что пикник, - возмутился ветеран, задетый за живое, как ему казалось, не достаточным вниманием со стороны Уклейкина, впрочем, совершенно беззлобно.

- Читал я, да и ты, дядя Вася, уже сто раз об этом рассказывал... - без тени обиды ответил Володя, привыкший за долгие годы сосуществования в коммуналке к подобным нравоучениям.

- А ты ещё раз послушай... читал, видите ли, он. Нас, фронтовиков, на пересчёт осталось - отомрём и хана: перепишут умники перестроечные историю, всё, псы, переврут, - и мы же ещё крайними останемся. Да чего там завтра! - они уже сейчас, иуды, клевещут, что, мол, СССР да Сталин во всём виноваты!.. и это, Вова, при ещё живых-то свидетелях! Зла на бесов продажных не хватает! - словно, праведно уничтожающим фашистских агрессоров залпом возмездия легендарной "Катюши" с небес на грешную землю, обрушился Шурупов, будучи крайне недовольный текущей внутренней и внешней политикой государства.

- Да не переживай ты дядя Вася, - ничего у них не выйдет пока архивы и кинохроника существуют, - искренне сочувствуя фронтовику, пролившему свою кровь за Отечество и стыдливо уводя глаза, тактично пытался успокоить его Уклейкин.

- Вот именно... пока!.. да и кто эти архивы читает? А молодёжь акромя телевизора ничего не смотрит, а там, мать их так, бывает, такое показывают, что я уж пару раз ватным тапком чуть вдребезги кинескоп не расколотил! А вам всё до лампочки...Родину, блин, помоями поливают, а вы всё утираетесь и улыбаетесь, утираетесь и улыбаетесь! одни деньги на уме... Что ж за, прости Господи, сучье время настало!..

- Ну, а я-то тут причём, Василий Петрович, скажи на милость: сам видишь, в каких коммунальных хоромах обитаю, от аванса до гонорара впритык перебиваюсь, - вновь виновато и буднично, без огонька парировал справедливые упрёки Володя.

- То, что ты, Володенька, гол как сокол, говорит лишь о том, что ты ещё не целиком продался этим чертям, как твой дружок-собутыльник Серёга: видал я его давеча в торговом центре... - ходит по залу, как павлин ряженый, и важно кланяется всем подряд. Тьфу!.. смотреть тошно... Только не думай, что это тебя как-то оправдывает: именно такие как ты, своим трусливым молчанием и понукают власть к воровству и лжи. А той того и надо, что кругом бараны безмолвные растут, дабы стричь сподручней было, а вы уже тому рады, что не всех сразу, а через одного. А ещё в газете работает... - срамота!..

- Зря ты так, дядя Вася... ладно меня распекаешь - я уже по-соседски привык давно, а Серёгу-то за что? - всё-таки немного обиделся Уклейкин. - Он, что б ты знал, - сам в долгах как в шелках, и в отличие от некоторых,- единственный кто поинтересовался: жив я или помер... А всё что сейчас на столе это, между прочим, он лично три часа назад приволок и фактически с того света меня выдернул, несмотря на то, что только позавчера его свадьба была - вот это человечище, настоящий друг!

- Да?.. то-то я смотрю у тебя стол такой кучерявый: икра понимаешь, салатики всякие, рыбка, - удивился Шурупов, сменив гнев на милость, - я и не знал: ну, прости... А может тебе, Володенька, горяченького похлебать - я вчерась таких щец наварил - в миг на поправку пойдёшь.

- Нет, спасибо, что-то не хочется пока... - снова вяло ответил Уклейкин.