Метаморфозы Уклейкина или быть добру!.. (СИ)

"Ну, так и убирались бы восвояси, к своей чертовой матери раз дел полно. Ещё пуга-ет... - глюк похмельный... Я вот, блин, до сих пор не уверен - жив или мёртв, а ты уже весь мозг мой выел!"

- Ну, знаете ли, это переходит все разумные границы приличия. Мало того, что вы, даже не соизволили, извинится за то, что своим частым поминанием нас по поводу и без - вынудили меня, бросив всё, явиться согласно инструкции к вам же на разбор полётов для вынесения должного предупреждения, так и постоянно меня перебиваете и фактически хамите. Из чего я заключаю, что вы, батенька, ко всему ещё и не воспитаны, как следу-ет! А ещё коренной москвич, корреспондент, писатель-неудачник - позор! Теперь я не удивлён тому, что вы в таком разе сочиняете у себя в газетке! А потом, главное, удивляются: от чего это культурный уровень населения упал ниже плинтуса... Мы, что с вами на брудершафт пили, что бы на "ты" переходить?! Впрочем, изволь - может так до тебя, Вова, быстрее дойдет, во что ты можешь вляпаться, если сию минуту не захочешь по-хорошему договориться!..

"А по-хорошему, это как?! Душу, что ли заложить?! Читали, знаем: нас на мякине не проведёшь, тёртые калачи!" - ощетинившись, парировал нравоучительную реплику чёрта Уклейкин, вконец вымотанный полу телепатическим диалогом и минувшими сутками, твердо, про себя решив, как можно скорее прервать бессмысленную неопределённость своего положения и к тому же задетый за живое упоминанием о своей никчёмной работе в газете.

- Ну, всё! Моё терпение лопнуло! Значит так... Вова Уклейкин. Дабы впредь, ты, нас, чертей, лишний раз не поминал, - то будешь, как и все подобные тебе постоянно иметь в грядущем дополнительные по жизни проблемы со сто процентной вероятностью! И не прервётся чреда неудач твоих до тех пор, пока не осознаешь вину свою и не покаешься любому из нас в содеянном ругательстве. Можешь и заочно: лишний раз видеть тебя - много чести! И запомни, щелкопер: мы, черти, - не особливо гордые, но уважение к себе имеем, и считаться с этим заставим любого, а уж тебя, неврастеника, тем паче!..

- Да пошёл ты, к едрене фени! Дожили, блин! Мало того, что всякие залётные, да ещё, похоже, виртуальные чёрти угрожают, так они ещё и морали читают! - вдруг, впервые за сутки глухим и хриплым полу басом, с горем пополам прорезался Володин голос. - Тоже мне пророк рогатый, людей честных пугать вздумал. Сейчас я только глаза как-нибудь открою и покажу тебе, нечисть, где раки всё же зимуют! - уже близким к своему нор-мальному тембру голосом продолжал угрожать он голосу. - Господи! Да я ж крещённый! - вдруг осенило Уклейкина. - Ну, теперь точно вешайся бесовское отродье!!! - победо-носно вскрикнул он, и вслепую, превозмогая боль, рукою окрестил место, из которого предположительно исходили угрозы.

"Ну, ну! Попомнишь ты ещё меня...", - последнее, что уловили слуховые рецепторы Вовы перед тем, когда он, наконец, вновь осознанно узрел свет Божий. Но, со злостью и даже неким остервенением собрав в кулак остатки сил, естественным путём отвёрзши свои опухшие веки, пристально и гневно щурясь, с нескрываемым удив-лением вместо предполагаемого и ненавистного чёрта, Вова разглядел сидящего напротив него за столом своего лучшего друга детства - Серёгу Крючкова, который с превеликим удовольствием неспешно потягивал свежее пиво и с пристрастием разбирал на косточки огромную астраханскую воблу

Глава 2