Метаморфозы власти

Мы не только улучшили наши технологии, мы начали действовать на все более глубоких уровнях природы, так что вместо крупных кусков материи нам теперь доступно создание настолько невероятно тонкого слоя материала, что, по словам «Science», «электроны в нем реально движутся только в двух измерениях»[463]. Мы можем чертить линии шириной всего в одну двадцатимиллиардную метра. Мы скоро сможем собирать вещи буквально по атому. Это не «прогресс», а переворот.

Американская национальная академия инженерных наук в 1989 г. составила список 10 наиболее важных достижений инженерного дела за предыдущие 25 лет. Список возглавила посадка «Аполлона» на поверхность Луны, которая исторически приравнивается к строительству египетских пирамид. Затем шли разработка спутников, микропроцессоров, лазеров, реактивных самолетов, продуктов генной инженерии и другие достижения. С начала 50-х годов, когда в Соединенных Штатах стала давать ростки новая система создания благосостояния, люди впервые в истории открыли дорогу к звездам, определили биологическую программу жизни и изобрели интеллектуальные орудия такие же важные, как письменность. Это поразительные достижения, осуществленные практически за одно поколение[464].

Но не только научное или техническое знание сделало, или скоро сделает, замечательные успехи. Во всем — от теории организации до музыки, от изучения экосистем до нашего понимания мозга, в лингвистике и теории обучения, в исследованиях неравновесности, хаоса и диссипативных структур — база знаний революционизируется. И даже по мере того как это происходит, конкурирующие исследователи в таких областях, как нейронные связи и искусственный интеллект, обнаруживают новые знания о самом знании.

Эти трансформирующие успехи, явно далекие от мира дипломатии и политики, в действительности неразрывно связаны с сегодняшними геополитическими взрывами. Знание — это фактор в мировой борьбе за власть.

ПОДЕРЖАННАЯ ЭКОНОМИКА

Рассмотрим, например, значение фактора знания для советской власти.

Сегодняшний исторический сдвиг власти, как мы видели, сделал два самых основных источника власти — насилие и благосостояние — во всевозрастающей степени зависимыми от третьего источника: знания. Из-за распространения основанной на знаниях технологии и относительно свободной циркуляции идей Соединенные Штаты, Европа и Япония смогли оставить социалистические страны далеко позади с экономической точки зрения. Но та же самая технология сделала возможным значительный прыжок также и в военной области.

Боевой самолет сегодня — это эквивалент компьютера с крыльями. Его эффективность зависит почти исключительно от знаний, помещенных в его электронику и орудийное оснащение — и в голову его пилота. В 1982 г. советские специалисты по военному планированию страдали от коллективного заболевания язвой, когда 80 построенных в Советском Союзе боевых самолетов МИГ, на которых летали сирийцы, были сбиты израильскими летчиками, которые не потеряли ни одного самолета. Построенные в Советском Союзе танки также плохо себя показали против израильской бронетехники[465].

Хотя СССР имел блестящих военных ученых и достаточно боеголовок для того, чтобы испепелить весь мир, он не мог не отстать в гонке к сверхвысокой технологии для обычного вооружения или в стремительном броске к стратегическим системам защиты. Растущая усложненность обычного оружия, основанного на информации, которое, фактически, вовсе не является обычным, угрожала советскому превосходству на земле в Восточной Европе.

В это время чрезвычайно наукоемкая Стратегическая Оборонная Инициатива (СОИ) угрожала свести на нет ценность советских ракет дальнего действия. Критики СОИ жаловались, что она никогда не сработает. Но Москву встревожила сама возможность. Если СОИ могла фактически заблокировать все советские ядерные ракеты, прежде чем они нанесут удар по Соединенным Штатам, они были бесполезны. Это также означало бы, что Соединенные Штаты могли первыми нанести ядерный удар, не боясь ответных ударов. Если, с другой стороны, что более рационально, СОИ была только частично эффективна, блокируя некоторые, но не все, боеголовки, она бы оставила советских военных специалистов в неведении относительно того, какая часть ракет США уцелела. И в том, и в другом случае СОИ подняла ставки и сделала теоретическое использование Советским Союзом ядерного оружия маловероятным, даже рискованным для Москвы.

Это означало, что на земле и в космосе Советы подстерегала двойная угроза.

Перед лицом этих отрезвляющих реальностей, вдобавок к своему собственному экономическому спаду, Москва разумно пришла к выводу, что она больше не может защищать свои восточноевропейские границы в военном смысле, поскольку за это придется платить неприемлемую, запредельную цену. Таким образом, как по экономическим, так и по военным причинам было необходимо уменьшить свои имперские притязания.