Метанойя

Незнакомец, скрывавшийся под личиной собутыльника Володи, прикрыл глаза, а когда открыл их вновь, это были совершенно обычные человеческие глаза. Злые, но все же — человеческие. Серега с хлипом вдохнул воздух. Оказывается, он все это время не дышал и даже не замечал этого. Тот, которого он знал как Володю, по-волчьи добродушно улыбнулся и хлопнул Серегу по плечу:

— Да не бойся ты, в самом-то деле, сядь нормально. Всё хорошо, мы же друзья, я на твоей стороне, верь мне!

В этом Серега был уже совершенно не уверен, но на всякий случай тоже улыбнулся в ответ жалкой улыбкой.

— Ну что, Сергей, — начал Володя, — все еще желаешь коммунякам отомстить за предков поруганных да раскулаченных?

— Мечтаю, — как-то тихо и скромно отозвался Серега, на самом деле мечтая сейчас только об одном — оказаться подальше от этого мужика, пусть даже в части, на тренировке, в бою — где угодно, только подальше отсюда.

— Сбылась твоя мечта, — подмигнул нежданный друг, — есть средство!

— Средство? — переспросил Серега, изо всех сил пытаясь изобразить интерес.

— Наинадежнейшее! — уверил Володя, — не сомневайся.

Рядовой Петров уже понял, что из этих лап ему не вырваться, а потому обреченно спросил:

— А что делать-то надо?

— Слушай и запоминай! Знаешь уже, наверное, личную охрану Путина, они же у вас тренируются?

— Ну!

— Что "ну"? Не запряг еще! Знаешь или нет?

— Ну, знаю.

— Будешь теперь собирать их волосы.

— Чего?! — вылупил от неожиданности глаза Серега.

— Чего слышал. Надо достать хотя бы по одному волоску от каждого.

— Зачем?

— Чего ты боишься-то? Я что, убивать их посылаю? — хлопнул его по плечу Володя.

— Да как я эти волоски у них возьму, подойти и выдрать что ли?

— Глупый ты еще, молодой. Хоть и здоровый как кабан, но такой же дурной. В постели их посмотри, в тумбочке на расческе, в умывальнике, в парикмахерской, наконец! У вас же там своя парикмахерская?

— Ну, да, своя.

— Вот видишь, волосок подобрать — дело плёвое, никто и не заметит. Уронил монетку, будто случайно, наклонился подобрать — и волосок прихватил. Волосок-то кто увидит? В тряпочку завернул и мне в следующее увольнение принес. Всего и делов-то!

— А на что они тебе? — удивился Серега.

— Всё узнаешь в свое время. Сейчас скажу лишь, что это для нашего общего блага — свержения коммунизма, понял?

— Да как его волосками-то свергнешь?

— А это уже моя забота. Главное, ты с деньгами всегда будешь!

— С деньгами? — навострил Серега уши. Только после упоминания о деньгах разговор, наконец, обрел для него некий смысл. Деньги Серега любил искренне, хотя и безответно.

— А ты прикинь, я тебе за каждый волосок заплачу пятьсот рублей. Но только без обмана, волоски должны быть аутентичные.

— Авто… какие?

— Короче, настоящие они должны быть, от тех самых людей. Будут любые другие — не получишь ничего. И учти, я это определю сразу, не вздумай обмануть. Понял?

— Да понял я, что тут понимать?

— Вот и договорились. Телефон мой запиши.

Серега достал блокнот и записал продиктованные цифры.

— Как дело сделаешь, хоть один волосок достанешь, не важно, которого из них, тут же звони.

— Ладно.

— Ну, тогда все. До встречи!

И Володя, встав, направился в сторону эскалатора, крестясь про себя, хотя ни в какого бога не верил.

* * *

Дело и правда, оказалось несложное. И, главное, все совершенно случайно получилось. Шел Серега мимо парикмахерской и видит, как четверо из его клиентов заходят туда. Ну и он зашел, занял за ними очередь. А парикмахер сегодня был один, вот он и припахал "молодого", чтобы зря не сидел, волосы за стрижеными подметать. Как раз все четверо перед ним и подстриглись. Он для надежности не по волоску, а по целой щепотке волос от каждого прихватил. Потом оказалось, что случайно подвернулись ему младший сержант Николай Шевченко, сержант Игорь Васьков, сержант Николай Саминь и сержант Александр Зверкович.

Остальное было просто, перед увольнительной позвонил Володе, встретился с ним на той же станции метро, передал ему пакетик с волосами, взамен получил целых две тысячи рублей! Огромная сумма по тем временам за совершенно пустяковую работу. Он радовался этим деньгам как ребенок, каковым, в сущности, еще и был. Его, если честно, аж пот пробил, когда он такие деньжищи в руки взял, тут же почувствовав себя хозяином жизни и взглянув на окружающий мир по-новому — свысока.

А потом эти парни вдруг стали умирать один за другим. Это было ЧП, все суетились, шептались в курилках, но никто толком ничего не знал. Знакомый санинструктор сказал, что все умерли от рака. И здесь Серега испугался по-настоящему. Испугался так, как, наверное, никогда в жизни не боялся. Если этот Володя по волоску может наслать на человека смертельную болезнь, то кто он такой? Серега вспомнил его страшные, черные — без зрачков глаза и затрясся от ужаса. Но вместе с ужасом пробивалось и другое, пока еще робкое чувство — чувство пьянящего восторга от прикосновения к настоящей тайне, к настоящему могуществу.