Метанойя

Через три часа, возвращаясь в контору, она испытывала двойственные чувства. С одной стороны — женщина как женщина, эта Варвара Семеновна Изюмова. С другой стороны, было о чем задуматься. Выглядела она, что и говорить, хорошо, но никак не на 35 лет, как она представилась Немировичу. А тот так вообще утверждал, что на вид ей ни за что не дашь и тридцати. Наталья же видела перед собой женщину лет сорока пяти — никак не меньше. А в паспортном столе, куда она заглянула по пути, вообще выдали справку, что ей пятьдесят четыре года. Уже интересно. Женщина предпенсионного возраста, конечно, может выглядеть на сорок пять, ничего здесь удивительного нет. Если следит за собой, плюс внешние данные, хорошее здоровье и приличная косметика. Даже в том, что она представилась Немировичу на девятнадцать лет младше, тоже нет ничего криминального. Всем женщинам хочется, чтобы их считали моложе, чем они есть на самом деле. Особенно, если внешность позволяет. Но вот как она может казаться полковнику, опытному аналитику и, как все утверждают, отличному физиономисту, девушкой до тридцати лет, это в голове у майора Нориковой не укладывалось. Какая-то мужская специфика зрения? Или это любовь так приукрашивает предмет страсти?

Будучи хорошим следователем, она отлично знала, что любая странность, даже самая невинная, обязательно должна быть тщательно исследована. Только таким образом можно надеяться напасть на след в таких сложных делах. Поэтому, придя в отдел, она первым делом запросила личное дело Изюмовой, которое с курьером доставили ей уже к концу рабочего дня.

Мельком пролистав дело — родилась, училась и т. д., она, решив, что на свежую голову работать лучше, заперла дело Изюмовой в сейф и отправилась домой. И только с наслаждением вытянув в постели гудящие от усталости ноги, она вдруг спокойно и отстраненно подумала: "Зря я ввязалась в это дело, убьют меня". Но, даже не успев удивиться этой странной мысли, Наташа провалилась в сон.

Глава IX

Серега Петров стоял перед Володей, понурив голову и слушая его ядовитые комментарии:

— Вы только посмотрите на этого коммандос, супер спецназ, камээс по боксу! Обосрался, когда его какой-то старшина за руку поймал. Правильно он тебя гонял, но мало, надо было больше. Потому что ты не боксер, а полное говно!

Тут терпение Сереги, и так не отличавшееся особой глубиною, наконец, закончилось. И он врезал Володе свой коронный апперкот в подбородок, так, чтобы зубы клацнули, и кончик языка выплюнул. Именно этим ударом он частенько выигрывал многие свои поединки, а потому сам удар был отработан у него до автоматизма и никогда не давал осечек, какой бы опытный боксер перед ним ни был. Но здесь и сейчас, странное дело, его самый лучший удар, которого на ринге все боялись как огня, не прошел. Рука ухнула куда-то в пустоту, которая образовалась на месте только что стоявшего здесь Володи, а горло сжали раскаленные железные клещи. Страшная, невыносимая боль обожгла гортань и воздуха в легких не осталось. А вдохнуть больше было нечем. Схватившись руками за горло, в попытке отодрать сжимавшие его клеши, он понял, что никаких клещей там нет и в помине. То, что сжимало его горло, было совершенно неосязаемым, как будто это его собственные мышцы, сойдя с ума, решили удавить его.

Выпученными глазами, кроваво-красными от полопавшихся в них сосудов, он вдруг увидел стоящего напротив него Володю, который скрестив на груди руки, с интересом и презрением наблюдал за его мучениями. Серега захрипел и, почти уже задыхаясь и падая, потянулся к нему, умоляя о помощи и пощаде.

— Еще раз, как только тебе в голову придет мысль поднять на меня руку, я заставлю тебя задушить себя самого. Это первое и последнее предупреждение. В следующий раз ты труп. Если понял, кивни, — голос Володи был спокойным и даже скучным, словно ему давно надоело возиться с такими уродами как Серега, но приходится.

Серега судорожно закивал, и вдруг клещи разжались и пропали. В изнеможении он, наконец, рухнул на пол станции метро, где они как обычно встречались с Володей, продолжая стонать от не уходящей боли и ощупывать горло, убежденный, что оно все в ужасающих ожогах и синяках. Странно, но на ощупь горло было вполне нормальным.

— Сядь на лавку, а то сейчас менты сбегутся, — прошипел Володя, дергая его за руку с такой силой, что тот подлетел. — Что, очень болит?

Серега опять с трудом кивнул и осторожно сглотнул. Боль в горле была такая, что он не мог вымолвить ни слова. Володя достал из кармана коробочку и вынул из нее что-то типа маленького пучка травы, свернутого в тугое колечко:

— На, положи под язык, через пару минут все пройдет.

Серега быстро запихнул эту странную таблетку под язык. На вкус и по ощущениям — трава травой. Но уже через несколько секунд приятный холодок стал разливаться во рту и просачиваться в воспаленное горло. И боль стала уходить так что, действительно, через пару минут ее не стало совсем. Как будто и не было никогда.