Метанойя

— Честно, говорите? Если честно, то я лично не верю. Мы не боги… Но всякое случается, так что, будем надеться.

— Понятно, — констатировал назвавшийся Соколовым и, попрощавшись, вышел.

* * *

Егор прикрыл дверь ординаторской и прошел в реанимационное отделение. Перед палатой Путина сидела охрана — те самые ребята, которых он когда-то вытащил из крепости Бадабер. Подойдя, Соколов пожал каждому руки и молча прошел в палату. Охрана и глазом не моргнула. С их точки зрения, если не доверять Егору Николаевичу, то доверять вообще нельзя никому, даже собственной матери. Закрывая дверь, Егор коротко бросил:

— В палату не заходить и никого не пускать.

Путин лежал на высокой реанимационной кровати, искусственные легкие равномерно качали воздух, что-то в такт попискивало и светилось на расположенной рядом аппаратуре. Егор долго стоял и смотрел на Путина, размышляя, что делать. С одной стороны ему было очень жалко этого человека, уже пережившего одну полноценную смерть, и ему очень хотелось пожалеть его, отпустить из этого мира скорбей, вырвать из круговорота страданий, но время сейчас в этой стране слишком неподходящее для такого милосердия. Нет, он вовсе не разделял точку зрения, что без Путина все развалится, и что замены ему нет. Если надо будет — подберем замену. Но это было неудобно, ВВП в курсе всего, у него есть громадный опыт управления государством, именно этим и ценен. А потому, как его ни жалко, придется оставить здесь, чтобы пахал — Егор усмехнулся — как раб на галерах.

Соколов вздохнул и тихо позвал:

— Оля.

— Я здесь.

Егор поднял глаза, и губы его раздвинула не очень уместная в этой палате, но зато очень счастливая улыбка. Ответная улыбка полыхнула в глазах любимой.

— Справишься? — это был не столько вопрос, сколько утверждение.

— Где наша не пропадала! — голосом с едва заметной хрипотцой, так нравящейся Егору, ответила Ольга.

И в тот же миг она выросла да самого потолка, одежды ее сделались белые как снег на вершинах гор и такие же слепящие, ниспадающие сверкающими складками в пол. Золотой нимб воссиял вокруг головы, а три пары крыльев, раскрывшись, заполнили все пространство палаты. Инкарнация серафима подошла к кровати и склонилась над лежащим на ней человеком, полностью закрыв крыльями всю медицинскую конструкцию.

Это продолжалось вечность, рисунок звезд на небе успел сместиться. Это продолжалось краткий мир, так что секундная стрелка еще не успела перейти на следующее деление. Возле кровати стояла молодая красивая девушка, среднего роста — самая обычная. Но если бы кто-то посмотрел на нее более пристально, то ему вдруг почудилось бы, что за спиной у нее трепещут крылья. Тогда он мотнул бы головой, прогоняя наваждение, и наваждение бы исчезло. Мало ли что кому покажется!

— Он здоров.

Егор молча подошел к Ольге и обнял, крепко прижимая к себе. Зарылся носом в ее волосы, вдыхая такой знакомый, и родной запах.

— Я люблю тебя!

— Я люблю тебя!

И Соколов опустил руки, потому что в них уже никого не было. Они вновь были в палате вдвоем с Путиным. Егор подошел, снял с лица ВВП кислородную маску, отсоединил капельницу, и сел на стул, стоящий рядом с кроватью.

— Владимир Владимирович!

Тот резко открыл глаза и осмотрелся вокруг, остановив свой взгляд на Соколове.

— Егор Николаевич? А где это мы?

— В реанимации кремлевской больницы. Вас же опять чуть не убили, что становится уже традицией, — хмыкнул Егор. — Операция продолжалась восемь часов, но врачи, если честно, не верят, что вы выживете.

И Егор тихо засмеялся.

Путин улыбнулся в ответ:

— Надеюсь, они ошибаются? Я не чувствую себя умирающим. Хотя, такое впечатление, что ангелов я уже видел…

— Да нет, Владимир Владимирович, врачи настоящие профессионалы, они не ошибаются. Да и что им думать, когда привозят пациента, нашпигованного осколками и поэтому больше смахивающего на дуршлаг, с почти оторванной ногой, с переломами всех остальных конечностей, перебитым в двух местах позвоночником и множественными внутренними повреждениями, почти каждое из которых несовместимо с жизнью? Они, конечно, заштопали, что могли, потом ввели вас в искусственную кому. Сейчас поддерживают вашу жизнь с помощью аппаратуры — хорошей, импортной.

— Но я чувствую себя совершенно здоровым!

— Вы и есть совершенно здоровый человек. Вас починили качественно и с гарантией. Но не врачи, у них, к сожалению, нет таких умений. И, пожалуйста, не спрашивайте, кто. Не скажу, извините. Но давайте вместе подумаем над тем, как нам выпутываться из этой ситуации.

Путин подтянулся и сел на кровати, положив подушку под спину:

— Блин, как же хочется есть!

— Это нормально, ускоренная регенерация тканей требует очень много энергии. Вот, я тут принес кое-что, поешьте.

И Егор протянул Путину сверток, за который тот моментально ухватился и, развернув, стал забивать рот всем подряд, что там лежало. Лишь успел перед этим сказать:

— Егор Николаевич, пока я ем, обрисуйте, пожалуйста, ситуацию.

Тот кивнул: