Метанойя

— Хм. Честно говоря, вы меня запутали, и я пока не знаю, что возразить. Проще говоря, все, что случилось после 86-го года, может и не случиться? Это можно будет изменить?

— Именно! Если точнее, реализуется другой из всех возможных вариантов реальности. Если, конечно, реализуется. Всё еще очень неясно. Может по-разному повернуться. Так что, согласны? Обещаю, что вы возвратитесь прямо к своему освобождению.

— Освобождению в 86-м?

— Да. Вас освободят за отсутствием состава преступления, вернут звание, награды, восстановят в должности и т. п.

— Хм. И что дальше я должен буду делать?

— Давайте сразу договоримся, что вы никому ничего не должны. Все, что вы будете или не будете делать — это будет ваше решение.

— И все же, почему именно я? Или вы всем подряд такие предложения делаете?

— Конечно, нет, — засмеялся странный посетитель. — Что касается вас, я почти уверен, что после освобождения большие люди в МВД и Политбюро предложат вам возглавить расследование одного странного дела. Я бы посоветовал соглашаться. Во-первых, дело и в самом деле очень интересное. Вы ведь любите распутывать интересные дела. А, во-вторых, оно-то и сведет вас с теми людьми, которые пытаются изменить будущее положение дел в России. А там уж решайте сами, к какой стороне примкнуть. Мы никогда не лишаем людей свободы воли, это закон.

— А "вы" — это кто?

— Скажем так, мы — это третья сила, которая предпочитает в основном не вмешиваться в дела людей.

— Вы что, инопланетяне какие-то?

И Александр Валерьевич вновь расхохотался. Отсмеявшись, он произнес:

— Экстрасенсы, инопланетяне… вы опять пытаетесь втиснуть непонятное в рамки хоть каких-то стереотипов. Смотрите, Николай Вениаминович, вы ничего не теряете. К утру вы все равно умрете. Весь вопрос в том, умрете ли вы с концами или воспользуетесь вторым шансом.

— А что, Александр Валерьевич, я так там нужен?

— Умные люди, дорогой мой, нужны всегда и везде. Итак, ваше решение?

— Сейчас боль вернется? — спросил вдруг Николай.

— Боль никуда не делась, все ваше тело разрушено. Просто вы ее не чувствуете. И — нет, при любом вашем решении она не вернется. Обещаю. Это мой подарок вам.

И такой ответ склонил чашу весов.

— Я согласен, — твердо произнес Немирович, удивляясь при этом безумию самого этого разговора.

Незнакомец кивнул и приложил большой палец своей правой руки ко лбу Немировича. Перед оставшимся глазом Николая на краткий миг слово открылась бездна и появилось ощущение, что он стоит на самой грани понимания всего, вообще всего. Но миг — он потому и миг, что проходит очень быстро. Вернулась палата с давно не беленым потолком.

Александр Валерьевич встал, как-то по-старомодному поклонился и молча вышел. После чего очень быстро, как по команде стали подтягиваться больные, соседи Немировича. А Николай Вениаминович готовился к смерти, перебирая всю свою жизнь и анализируя ее. Благо у него ничего не болело.

Утром медсестра, разносившая градусники, обнаружила его мертвое тело. Позвали дежурного врача, который констатировал смерть. И тело унесли в морг.

Глава III

1986 год.

Те, кто ломились в дверь, осознав бесполезность криков, решили, наконец, приступить к действиям. Дверь с силой рванули, и Немирович услышал отборный мат. "Оторвали ручку, — как-то спокойно подумал Николай, — хорошо, что дверь открывается наружу". И в это время заскрежетало в замочной скважине. Он встал и выстрелил, куда-то в верхний косяк двери, стараясь ни в кого не попасть, а лишь отпугнуть.

— Предупреждаю, всем отойти от двери, иначе я буду стрелять!

За дверью все замерли от неожиданности. И вдруг, в этой тишине раздался властный голос:

— Внимание! Работает спецназ КГБ! Всем лечь на пол и вытянуть руки вперед! В случае невыполнения приказа, спецназ стреляет без предупреждения!

Голос еще раз повторил сказанное и на площадке послышался шум и сдавленные охи. Видимо, храбрецов не нашлось, со спецназом никто тягаться не захотел. К двери кто-то подошел и тихонько постучал.

Николай Вениаминович выдохнул и стал отпирать замки.

Открыв дверь, он увидел прямо перед собой человека, одетого в непривычную пятнистую форму, в странной каске и с маской на лице, оставляющей открытой только глаза и рот. Никаких знаков различия на погонах не было.

— Немирович, Николай Вениаминович? — спросил пятнистый.

— Это я, — ответил Николай, показывая удостоверение и глядя на распластавшихся на полу лестничной площадки своих бывших охранников и не зная, кого больше бояться — их или своих спасителей.

— У меня приказ доставить вас в безопасное место. Пожалуйста, возьмите вещи на первое время и документы. Мы должны ехать.

Немирович кивнул и быстро собрал все необходимое: смену нижнего белья, зубную щетку с пастой, бритвенный станок с помазком, деньги, документы. Еще раз окинул взглядом квартиру, подумав: "Да, недолго же я в ней пожил" и подошел к двери:

— Я готов.

Пятнистый кивнул, и они вышли на площадку. Николай запер дверь, отметив, что ручка и правда вырвана с мясом, и сунул ключ в карман.

На улице ждал новенький РАФик, в который они и загрузились. Водитель резво рванул с места.