Метанойя

И эти слова отца были самой лучшей наградой для Егора. Вовсе не звание и не очередной орден, а именно вот эти слова, поскольку он очень хорошо помнил о том, что в прошлой исторической реальности родители могли им только стыдиться.

И сейчас, вспоминая это, он почувствовал, как что-то мокрое подступило к глазам. Наверное, соринка попала. Он встряхнул головой и вытер глаза ладонями. Нет времени на рефлексии и переживания, страна, за которую он взял на себя ответственность, в тяжелом положении.

* * *

А страна с искренней скорбью прощалась с последним Генсеком СССР и первым президентом ЕАФ. Да, в этом варианте истории жизни ему оказалось отпущено меньше, но славы среди последующих поколений несравнимо больше.

Сразу после траурной церемонии телевидение показало передачу власти заместителю президента, а теперь уже исполняющему обязанности президента Владимиру Владимировичу Путину. Повторные выборы решили не проводить, поскольку не готова была еще Конституция ЕАФ. А потому Путин должен был исполнять обязанности президента еще почти полтора года, до новых выборов в феврале 1989-го, когда народ сам решит, кого хочет видеть у руля государства.

Вместо Путина первым указом исполняющего обязанности президента новым председателем КГБ ЕАФ был назначен тридцатипятилетний контрразведчик из Ленинграда — Александр Васильевич Бортников. Скажем так — неожиданно для всех и, в первую очередь, для себя самого. Просто вызвали в Москву и сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Вторым указом и.о. президента стало переименование Комитета государственной безопасности (КГБ) в Федеральную службу безопасности (ФСБ), а должность председателя — в должность директора ФСБ ЕАФ.

В траурной речи Путин пообещал в кратчайшие сроки найти убийц Горбачева и установить в стране порядок, чтобы никто не мог, как он выразился, украсть у них свободу, выбранную всем народом своим волеизъявлением на референдуме.

* * *

А для Александра Васильевича Бортникова его неожиданный взлет на самый верх системы был настолько неожиданным, что он все последние дни находился в полной растерянности и совершенно не знал, что ему необходимо делать, возложив всю работу на своих заместителей. Все же опыта для такой должности у него откровенно и, можно даже сказать — критически не хватало. И вот, уже к концу рабочего дня срочный вызов к Путину. Александр Васильевич ехал и гадал о том, что сейчас будет. Он ждал этой встречи и надеялся на руководящие указания. Но того, что произошло дальше, он, конечно, не ожидал никак.

В кабинете президента, кроме Путина находился еще министр иностранных дел Сергей Викторович Лавров и какой-то, незнакомый ему парень, совсем молодой даже на фоне их троих, тоже совсем еще не старых для занимаемых ими должностей. Сейчас, в июле 1987 года ему было — тридцать пять, Путину — тридцать шесть, Лаврову — тридцать семь лет. По сути, они ровесники. А это значит, должны хорошо сработаться. Все эти мысли пронеслись в голове Бортникова, пока он заходил, осматривался и представлялся.

Путин, пожав ему руку, сказал:

— Александр Васильевич, Сергей Викторович вам хорошо известен, а вот этот молодой человек, хотя он теперь и, в некотором смысле, ваш подчиненный, еще нет.

И, подведя Бортникова к Соколову, представил того:

— Разрешите представить — Егор Николаевич Соколов, капитан Федеральной Службы Безопасности и мой личный помощник по специальным вопросам. Поэтому, Александр Васильевич, не обессудьте, но, формально принадлежа к ФСБ и числясь штатным психологом Центра специального назначения ФСБ, подчиняется Соколов только лично мне. Так надо, и я уверен, вы скоро поймете, почему.

И, обращаясь уже к Соколову, Путин продолжил:

— Прошу вас, Егор Николаевич.

Тот кивнул, улыбнулся и вдруг кабинет исчез. Перед глазами весь мир слово крутанулся вокруг своей оси и Александр Васильевич вдруг ощутил себя стоящим на песке, на берегу моря. Если точнее, подумал он, осмотревшись, это какая-то небольшая бухта или что-то типа этого. Сразу навалилась жара, и в строгом костюме с галстуком стало неуютно. Однако разве можно обращать внимание на такие мелочи, когда ты буквально ошарашен случившимся? Он просто стоял, смотрел по сторонам и не понимал ничего.

— Александр Васильевич, идите к нам, — услышал он голос Лаврова.

Оглянувшись, он обнаружил что-то типа крытой веранды небольшого деревянного домика, где сейчас стояли Путин, Лавров и Соколов, занятые тем, что активно стягивали с себя пиджаки и галстуки. А Путин стянул и рубаху, обнажив свой спортивный торс борца. Впавший от всего этого в шок Бортников направился к ним.

— Ты, Саня, давай, раздевайся, — по-простецки обратился к нему Путин, — а то спаришься здесь.

Тот кивнул и, стягивая с себя пиджак, растерянно спросил:

— А как это…, в смысле — где мы и как…?

Все засмеялись, а ответил Соколов.

— Александр Васильевич, мы находимся сейчас на небольшом атолловом островке, где-то в Тихом океане. Вдали от всех морских путей и, поверьте на слово, здесь мы защищены от любых видов наблюдений, даже из космоса.

— Но как мы здесь оказались?