Метатель

Боль подстегнула ярость монстра до немыслимых пределов. Он взревел так, что задрожали стволы деревьев, и начал неистово молотить лапами воздух, пытаясь меня достать. Я снова метнул топор, используя момент, когда Костолом развернулся ко мне боком, подставив незащищенный бок. Оружие с глухим стуком вонзилось в плоть, едва успев вернуться в мою руку, как я тут же швырнул его снова.

Моя скрытность слетела, больше не даруя защиты. Костолом заметил меня и с утробным рыком ринулся в атаку. Его когти со свистом рассекали воздух, норовя распороть меня на части. Я извивался в немыслимых кульбитах, уворачиваясь от смертоносных ударов. В очередном перекате я ухитрился запустить топор в морду чудовища. Раздался характерный звон — сработал эффект оглушения, даруя мне несколько секунд передышки.

Понимая, что это мой шанс, я со всех ног бросился обегать монстра, стремясь оказаться позади него. На ходу я вложил всю свою силу и ярость в бросок топора, целясь прямо в уродливую голову Костолома. Пока топор со свистом рассекал воздух, мои пальцы уже сжимали сюрикен. Еще одна вспышка стали — и острые лезвия понеслись к колену монстра в надежде замедлить его движения.

Время растянулось, секунды превратились в вечность. Я затаил дыхание, глядя на стремительный полет своего оружия, от которого зависела моя жизнь. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Это была битва не на жизнь, а на смерть, где малейшая ошибка могла стать фатальной. Но отступать было некуда — оставалось только сражаться до последнего вздоха, веря в свои силы и верное оружие.

Топор и сюрикен со звоном врезались в плоть монстра, заставив его взреветь и пошатнуться. Капли черной крови полетели во все стороны. Но битва еще не была окончена. Костолом, хоть и раненый, все еще представлял смертельную угрозу. Я перехватил вернувшийся топор поудобнее, готовясь к следующей атаке.

В тот самый миг, когда я готовился нанести очередной удар, Костолом издал чудовищный рев, сотрясший самые основы мироздания. Звуковая волна ударила меня с невероятной силой, парализуя тело и разум. Система безжалостно констатировала: Вы оглушены на 3 секунды. Три секунды, которые растянулись для меня в бесконечность, в страшную вечность беспомощности перед лицом разъяренного монстра.

Я стоял, окаменев, не в силах пошевелить и пальцем. Мышцы налились свинцовой тяжестью, веки отказывались смыкаться, заставляя смотреть в глаза своей, казалось бы, неминуемой смерти. А Костолом, торжествуя, приближался ко мне, упиваясь беззащитностью своей жертвы. Каждый его шаг грохотом отдавался у меня в ушах, как барабанный бой самой судьбы.

С садистским наслаждением чудовище замахнулось, вкладывая всю свою чудовищную силу и ярость в единственный сокрушительный удар. Время будто замедлилось, позволяя мне в мельчайших деталях разглядеть, как массивный кулак Костолома рассекает воздух и неумолимо приближается к моему лицу. Каждая бугрящаяся мышца, каждый шрам и каждая капля крови на его лапе отпечатались в моем сознании с пугающей четкостью.

Я смотрел на приближающийся кулак, готовясь к неизбежному, но удар не последовал. Вместо этого прошла некая дезориентация на долю секунды, и перед моими изумленными глазами вспыхнуло системное сообщение:

Сработала пассивная способность Шанс. Урон проигнорирован. Эффект неуязвимости (Интеллект/10) 7 секунд.

Судьба, капризная и непредсказуемая, подарила мне спасительную соломинку в самый критический момент!

Эйфория и неудержимый боевой азарт опьянили меня. Семь секунд абсолютной неуязвимости! Семь секунд, чтобы переломить ход битвы и утолить жажду реванша! Не теряя ни мгновения, я ринулся в атаку, превратившись в смертоносный вихрь из клинков и ярости.*

Мои удары обрушивались на Костолома с бешеной скоростью, словно град метеоритов, не давая ему и шанса на передышку. Но могучий монстр не собирался сдаваться без боя. Его мощные лапы молотили воздух, стремясь встретить мою плоть и кости, а острые как бритва когти со свистом рассекали пространство, жаждая нанизать меня.

Однако все было тщетно — дарованная мне неуязвимость превращала меня в неостановимую силу, в само воплощение возмездия. Удары Костолома проходили сквозь мое тело, будто я был сотворен из тумана и теней. Его когти скользили по моей коже, не оставляя и следа, а лапы утопали во мне, словно в зыбучих песках.

Каждый раз, когда он обрушивал на меня свой сокрушительныйнатиск, я лишь усмехался, упиваясь своим временным бессмертием. Его ярость и отчаяние, бессилие перед лицом неотвратимой расплаты лишь распаляли мой пыл, придавали сил. Я кружил вокруг своего врага, оставляя на его туше все новые раны и увечья.