Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси

Из всех этих и аналогичных им известий явствует, что употребление метательных машин на северо-западе Руси во второй половине XIII в. и XIV в. было обыкновенным и необходимым действием. Вражеская техника была бессильна против Новгорода и Пскова, Обычны были уничтожение или пленение немецкой техники.

4

В 70–80-е годы XIV в. на Руси появилось огнестрельное оружие, которое со временем стало главным оружием Москвы. Не случайно первое упоминание об огнестрельном оружии связано с московскими событиями.

Как же сказалось появление огнестрельного оружия на развитии метательной техники? Огнестрельная техника, по мнению многих исследователей, развилась из огнеметного метательного оружия, но это не значит, что между ними нет существенной разницы. По словам Ф. Энгельса «введение огнестрельного оружия преобразующим образом подействовало не на одно собственно военное дело, но также на политические отношения подчинения и господства», а «введение артиллерии основательно изменило способы атаки укрепленных пунктов»[123]. Введение огнестрельного оружия в конечном итоге означало большой качественный сдвиг….. «переворот во всех отраслях военного дела»[124]. На это почему-то почти не обратили внимание авторы, касавшиеся вопроса о появлении артиллерии на Руси[125]. Однако с возникновением огнестрельного оружия этот переворот произошел не сразу, а растянулся на многие десятилетия[126].. Поэтому неправы те, кто говорит о существенном влиянии огнестрельного оружия на военное дело уже в ранний период его применения, т. е. во второй половине XIV в. и начале XV в.[127] Говоря о XIV–XVI вв., Ф. Энгельс указывает, что «артиллерия была еще в младенчестве, пушки были очень несовершенные, громоздкие, неповоротливые, порох был плохой, заряжались пушки с трудом, медленно, а каменные ядра выбрасывались лишь на короткое расстояние»[128]. Еще в XV в. «влияние нового оружия на общую тактику было весьма мало заметно»[129].

Применение орудий вначале было ограничено осадными операциями; особенно часто и эффективно употреблялись пушки при обороне городов. В 1399 г., касаясь столкновения литовских и татарских войск на Ворскле, летописец оставил характерную запись: «Убо в поле чисте пушки и пищали недействени бываху»[130]. П. А. Раппопорт пришел к заключению, что пушки XV в. не могли причинить серьезного ущерба каменным крепостям (имеются в виду северные и центральные районы Руси)[131]. Первые огнестрельные орудия были гораздо несовершеннее тогдашних метательных машин[132], тем более что обращение с последними было проще и безопаснее. Не удивительно поэтому, что появившееся огнестрельное оружие сразу не вытеснило метательные машины. Примерно до второй четверти XV в., в ранний период распространения огнестрельного оружия, старая метательная артиллерия не только не исчезла, но достигла наибольшей мощи в своем развитии. Это было связано с общим усилением средств осады и обороны к концу XIV в.

Сосуществование метательных и огнестрельных средств было характерно для Руси так же, как и для стран Западной Европы. Немецкий рыцарский орден, считавший себя в военном деле выше других государств, до 1384 г. имел для осады только метательные машины и другие доогнестрельные средства. И спустя 50 лет военные машины играли далеко не последнюю роль[133]. То же самое было у других соседей Русского государства. В 1426 г. войско Витовта использовало при осаде Воронача пушки «и исчииивши пороки шибаху на град камение великое»[134].

Первое дошедшее до нас известие о применении огнестрельного оружия против орд хана Тохтамыша со стен Москвы в 1382 г. передает характерную картину сосуществования старых и новых средств борьбы. Горожане «же тюфяки пущяху на ня, иные из самострел стреляху, и пороки шибаху, иные пушки великие пущаху»[135]. Более подробно этот момент описан в Типографской летописи: «Гражане, стерегуще град и супротивляющиеся им, возброняху им, своими стрелами стреляху с забрал, иние же каменьем шибахуть на ня, друзие же тюфяки пущаху на ня, а инии самострелы, стреляхуть и пороки шибахуть, иные пушки великие пущаху»[136].

Летописец хорошо отличал все эти орудия по своим функциям. Действие пороков определялось словом «шибаху», самострелов и луков — «стреляху», пушек и тюфяков — «пущаху». Этого бы не случилось, если бы все орудия были одинаковы по своему действию и обращению с ними. Упоминание пороков, уже 2 столетия совершенно определенно обозначавших в русских источниках метательные машины, является одним из доказательств принадлежности пушек и тюфяков к новому, огнестрельному оружию.

Со времен Н. М. Карамзина высказывались сомнения в принадлежности термина «пушка» к огнестрельным орудиям. Однако термин «пушка» никогда не обозначал метательных машин. Это — общеславянское и, по-видимому, изначальное название нового ствольного оружия, существовавшее уже в XIV в.[137]