Метель

Кивнув, Лёша обгоняет меня и останавливается около нашей калитки, съезжая на обочину. Иду, предвкушая общение и проведённое вместе время, не забывая напоминать себе о том, что он несвободен. И почему я всегда испытываю симпатию не к тем мужчинам? Словно кто-то нарочно меня подталкивает не туда, заставляя снова и снова разочаровываться.

Подходя ближе, вижу, как к Алексею приближается мужчина, вот только кто это, понять не могу. Но, присмотревшись, вижу… Ивана. Того самого, который сейчас должен быть на маяке, замещая дедушку. Машет руками, пока Лёша удерживает его, не позволяя пройти.

– Ваня, ты сейчас на маяке должен быть! – подскакиваю, желая выяснить, почему он оставил детище деда без присмотра.

– О, Машка! – Распахивает объятия и направляется ко мне, пока я выворачиваюсь. В нос бьёт противный запах алкоголя, и, судя по всему, Ваня пьёт не первый день.

– Почему ты здесь? – повышаю тон.

– Почему-почему? – кривляется. – Надоело мне в этой башне сидеть. Как сыч, ей-богу. Скоро разучусь разговаривать. У меня, вообще-то, личная жизнь имеется.

– Интересно, с каких пор?

– С тех самых, как к Зойке подкатил.

Переглядываемся со Сказочником, удивлённые полученной информацией.

– И Зойка взаимностью ответила?

– А то, такого мужика отхватила, – бьёт себя в грудь, видимо, чтобы мы поняли, какого именно. – Уже и вещи перевёз, вот только на хреновом маяке застрял, потому что Ильич захворал. Не могу я больше, – прикладывает ладонь к груди и смотрит умоляющим взглядом. – Я искупаться как человек хочу, горячего пожрать и под боком у бабы поспать. Понимаешь? – И сейчас Иван обращается к Лёше, ожидая сочувствия. – Мужики с берега ехали и меня забрали. Вот пришёл Ильича оповестить, что два дня маяк и сам проживёт. Ни хрена с ним не случится.

– Нет-нет, – останавливаю рвущегося к калитке Ивана.

– Чё нет? Ильи-и-ич! – орёт во всё горло, подпрыгивая и желая из-за меня увидеть входную дверь.

– Лёш, увези его, пожалуйста. Дедушке только лучше стало, а он сейчас про маяк скажет. А дед за этот маяк больше, чем за меня, переживает. Хуже станет. Пожалуйста, – почти скулю, выпрашивая помощь.

Иван не оставляет попыток прорваться к деду, но Алексей хватает его и тащит к машине, заталкивая на переднее сиденье. Замечаю открывающуюся входную дверь и показываю Сказочнику, чтобы быстрее уезжал, и в эту секунду автомобиль срывается с места, удаляясь по улице. Мне всё равно, куда он везёт Ивана, лишь бы подальше отсюда.

– Мань, кто кричал? – Дед появляется на пороге, осматривая двор.

– Алексей. Приехал тебя навестить, но ему позвонили и пришлось отказаться от посещения. По-моему, Горохов, – придумываю на ходу.

Протискиваюсь в коридор, подвигая дедушку и напоследок бросаю взгляд на улицу, чтобы быть уверенной – Иван не вернётся.

– Так у него здесь телефон-то не ловит. Сам говорил много раз.

– Видимо, поймал… – оправдываюсь, – но он вернётся. Хочет тебя увидеть. Сейчас чайник поставлю. – Иду на кухню, а деда плетётся за мной. – Печенье купила, эклеры твои любимые. – Выкладываю в вазочку сладости и ставлю на стол. – Садись.

– А Алексей правда приедет или ты его развернула ещё возле калитки своим рыком? – недоверчиво прищуривается, внимательно меня осматривая.

– Деда, ну ты чего?.. Ему правда позвонили. Приедет он, приедет.

– Ну ладно. Посмотрим.

Дедушка садится за стол, то и дело поглядывая в окно и ожидая возвращения Сказочника. Выдумал. Я вообще никогда не рычу. Подумаешь, было пару раз, но это же за дело. И Лёша, видимо, незлопамятный, раз не оставил попыток наладить общение и ни разу не поставил в укор наши предыдущие неудавшиеся встречи.

– Есть кто дома? – слышу из прихожей голос Сказочника и срываюсь с места, чтобы успеть его предупредить.

Практически сношу с ног мужчину, который стягивает ботинки.

– Ты приехал к деду, но тебе позвонил Горохов и пришлось вернуться, – шепчу, стягивая с него куртку и вешая на крючок. – Про Ивана ни слова, понял?

Кивает, а затем заглядывает на кухню, чтобы убедиться – дед спокойно сидит за столом.

– Куда ты его, кстати, отвёз?

– В магазин. К Зое, – шепчет в ответ. – Но знаешь, по-моему, она была не в восторге, когда Ваня накинулся с порога, с криками: «Любимая, я так скучал».

Хихикаем, стараясь не привлечь к себе внимания. Мы будто два заговорщика, которые провернули сложную многоходовку, обманув всех.

– Деда, смотри, кто пришёл, – подталкиваю Лёшу на кухню. – Говорила же, вернётся.

– Здравствуй, Ефрем Ильич. – Алексей обнимает пожилого человека, похлопывая по спине широкой ладонью. В сравнении с ним дедушка кажется почти прозрачным. – Как здоровье?

– Уже лучше, намного лучше. Но маяк мне покоя не даёт. Римма приходила, сказала, что Ивана видела… Ей так показалось издалека, да и зрение у неё не очень… Ты не видел?

Мою посуду и нервно сглатываю. Вот же соседка: толком не рассмотрела, не уверена, но деду уже сказала.

– Нет. Не видел. А увидел бы, так спросил, почему оставил свой пост, никого не оповестив.

– Значит, показалось ей… Мань, ты съездишь? Обещала же. Обещала?