Метель

– В порядке, наверное, – меланхолично вздохнул Денис. – А вот погибшего Швельку, не смотря ни на что, жалко. Хороший, всё-таки, был солдат! То есть, неплохой…. Чего ему, мерзавцу, спрашивается, не хватало в армейской жизни? Служи себе и служи…, – после пятисекундной паузы сделал совершенно неожиданный вывод: – Бабы и девки, скорее всего, виноваты во всём. Шалавы бесстыжие, жадные и подлые! Сбили бедного мальца с пути истинного. Подарки им, стервам, подавай! Шали всякие, отрезы на платья, побрякушки золотые с камешками-самоцветами…. А ты, Пьер, молодец! Выручил меня, спасибо! Век не забуду! Как Швелька-то завопил, получив в лобешник, так все остальные, перепачканные в крови и во всём прочем, и сыпанули прочь – словно спелые горошины из стручка. Тати без главаря – сплошная насмешка, причём, совсем несмешная…. Ну, и я из пистолета пальнул. Застрелил узкоглазого лучника, который в сторону Антипа выпустил стрелу. Татарские и башкирские луки – страшное оружие. В опытных и умелых руках, естественно…. Да, дела! Не ожидал я, право, старина, от тебя такой прыти. Не ожидал! – замолчал и снова впал в глубокую задумчивость.

– Полно тебе, брат, – смущённо забормотал Петька, торопливо отворачиваясь в сторону. – Какие ещё счёты между гусарами? Сегодня я тебе помог, завтра ты выручишь меня. Ерунда ерундовая…

Отвернулся он по весьма простой и прозаической причине – от увиденного натюрморта начало настойчиво подташнивать и надоедливо мутить. Та ещё была картина маслом: пистолетный, естественно, не взведённый курок глубоко вошёл-вонзился атаману разбойников в самую середину лба, кости черепа треснули, снег – рядом с трупом – был щедро (более чем щедро!) залит ярко-алой кровью и беспорядочно забрызган сёро-жёлтыми мозгами.

Наконец, Давыдов встрепенулся, возвращаясь к реальной действительности, и внимательно посмотрел на Петра:

– Как ты сказал?

– Мол, какие счёты между братьями-гусарами…

– Нет, не это! Как-то по-другому, два раза на «е». Ну, вспомнил?

– Ерунда ерундовая…. А, что?

– Нет, ничего. Просто звучит очень красиво и необычно. Вставлю – при удобном случае – в свою очередную поэтическую виршу. Может быть…. Ты, Пьер, и говорить начал как-то по-другому. Более умно и вычурно, что ли…. Тоже – виноваты подагра с водянкой, а?

– Ничего не по-другому! – надулся Петька. – Придумываешь ты всё! Напраслину возводишь на меня…

– Ха-ха-ха! – беззаботно и заразительно рассмеялся Денис. – Ты, братец, прямо как красна девица, трепетная и обидчивая…. Ха-ха-ха! Только, ради Бога, не обижайся! Я же просто шучу, не более того…. Всё, порезвились чуток и поехали дальше!

– А как же, э-э-э, хладные тела? Хоронить не будем?

– Да, водянка, видимо, немного голову тебе, всё же, подпортила. Так, самую малость, слегка…. Сам посуди: ну, какое нам с тобой дело – до этих дурацких мертвецов? Кто они нам? Братья? Родственники? Сослуживцы? Собутыльники? Хорошие знакомые? Они – даже не дворяне! Короче, кому надо, тот и похоронит…. Пора в дорогу!

А вот проследовать дальше – сразу – не получилось. Выяснилось, что у кучера меткой стрелой, выпущенной из татарского лука, насквозь пробито правое плечо.

– Ой, больно-то как! – безостановочно причитал Антип. – Ой, матушка-заступница, миленькая! За что мне это всё? Чем прогневил тебя? Ой, помру, наверное!

– Прекрати сейчас же, паникёр несчастный! Замолчи в момент! – сердито прикрикнул Давыдов. – Слюни, понимаешь, распустил. Так тебя растак! Повезло тебе, Антипка. Очень даже, говоря между нами, повезло. Всемогущий Бог, видимо, помог…. То-то я смотрю – среди татей мелькают щекастые узкоглазые морды. Татары, или башкиры? Не разобрать…. Этих деятелей – пшеничным хлебом не корми – дай пострелять из лука.

– В чём повезло-то, милостивец? – ворчливо и недоверчиво поинтересовался кучер. – Помираю ведь, кровью исхожу…

– Не бойся, не изойдёшь! А повезло в том, что плечо у тебя пробито насквозь. Сейчас древко – с той стороны, где торчит остриё – аккуратно отпилим, извлечём остатки стрелы, рану на совесть обработаем, перевяжем. Ерунда ерундовая! Останешься в живых, обещаю. Так что, лягуха лапотная, не писай раньше времени в холщовые штанишки, в смысле, без отдельного приказа.…А, представляешь, если бы наконечник стрелы врезался в кость? Что тогда? Как бы я извлёк его из раны? Молчишь? Отвечаю: – никак! Здесь нужен хороший, настоящий доктор-хирург. А где его взять? Хрен знает! Наверное, только в Малоярославце…Пьер, охламон ленивый и толстый, тащи мою чёрную сумку!

Лечебные процедуры затянулись минут на сорок-пятьдесят, а после их завершения они влили в Антипа остатки профессорской самогонки, препроводили раненого кучера в возок и предусмотрительно усалили на место Дениса – там было гораздо просторнее, так как дорожная печурка находилась с другой стороны.