Метель

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Ты разбиваешь мне сердце, Маша! Сколько можно жить отшельниками? Я уже стара. Так стара, что чувствую, как костлявая наступает мне на подол платья… И Гаврила Гаврилович вот зовут к себе. Но я не могу умереть, покуда не разрешилась твоя судьба. Я должна принести ему на небеса хорошие известия.

МАША. Не говорите мне про Судьбу, маменька! Я ненавижу ее!

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Как смеешь ты говорить такое, глупое дитя?!

МАША. Смею! После всего, что она сделала со мною, смею.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Чего же такого она сделала с тобою, что ты говоришь так?

МАША. Сделала… Пойдемте отсюда.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Нет. Мы никуда не пойдем. Общество не одобрит таких капризов.

МАША. Меня не интересует мнение этого общества.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Тссс… Кажется, сейчас состоится первое знакомство.

МАША (взволнованно.) Уйдемте, маменька.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Стой!

К ним подходят хозяин и Бурмин.

ХОЗЯИН. Прасковья Петровна, разрешите представить вам Владимира Владимировича Бурмина. Герой войны, полковник. Имеет честь пребывать в отпуску в своем поместье по соседству с вашей деревней.

Бурмин кланяется. Хозяин уходит.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Позвольте познакомить вас с моей дочерью.

БУРМИН. Буду очень благодарен.

МАША (сухо.) Марья Гавриловна.

БУРМИН. (Целует ей руку.) Владимир Владимирович

МАША. (Прасковье Петровне.) Мне душно, маменька. Позвольте, я подожду вас на улице?

ПАУЗА.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Хорошо, Маша. Иди.

МАША. (Бурмину.) Прошу прощения. (Уходит.)

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Вы не обиделись на нее?

БУРМИН. Нет, нет, я ее понимаю.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Мы здесь совсем недавно. Как схоронили нашего батюшку Гаврилу Гавриловича, так и оставили Ненарадово.

БУРМИН. Ненарадово?

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Вам знакомы наши места?

БУРМИН. (задумчиво.) Ненарадово… Нет, не припомню что-то…

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Какая жалость. А я было подумала, что вы были тама и порадуете бедную старуху какою-нибудь приятной вестию. Ой, что это я? Совсем стыд потеряла. Вы верно желали общества моей дочери, а вынуждены находиться с моею нудною персоною.

БУРМИН. О нет, что вы! Ваше общество мне приятно.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Это вы из вежливости…

БУРМИН. Надо признать, что отчасти. Ваша дочь мила, и я был бы счастлив…

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Тогда нет ничего проще. Я буду рада видеть вас у нас на обеде в воскресенье.

БУРМИН. Но…

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Марья Гавриловна тоже будет рада.

БУРМИН. Но…

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Ежели вы откажетесь, это разобьет сердце бедной девочки. И мое.

БУРМИН. Согласен. Конечно, согласен. Но боюсь, ваша дочь…

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Не обращайте внимания на сегодняшнее ее поведение. Мы так давно не были в обществе, что она забыла, как надлежит держать себя… Так вы будете у нас?

БУРМИН. Буду.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Тогда я бегу обрадовать Машу этой приятной новостию. Прощайте…

Окрыленная уходит.

К нему подходит Молодцов.

МОЛОДЦОВ. Гиблое дело…

БУРМИН. Что?

МОЛОДЦОВ. Ты идешь на заранее проигрышный вист, полковник.

БУРМИН. Я не понимаю тебя. Потрудись объясниться.

МОЛОДЦОВ. Эта девица неприступна, как Камелот. Еще до войны она была чрезвычайно влюблена в одного бедного поручика. Кто таков и что за птица, история умалчивает. Известно только, что родители ее были против их отношений по причине его материальной слабости. Верно, был бесталанным игроком, что, надо признать, нередко среди нашего брата.

БУРМИН. И что же?

МОЛОДЦОВ. (Усмехается.) А далее туман. Роман их разрешился при весьма странных обстоятельствах. Барышня эта сильно заболела и родители ее решили, будто б причиною тому этот поручик. Чтобы не испытывать судьбу, дали согласие на их брак. Но получили от него полусумасшедшее письмо. Он объявлял им, что нога его не будет никогда в их доме и просил забыть о несчастном, для которого смерть остается единою надеждою. В общем, странный тип…

БУРМИН. А дальше?

МОЛОДЦОВ. А после он исчез. Говорят, несколько месяцев спустя было его имя в числе отличившихся и тяжело раненных под Бородиным. А еще позже среди умерших в Москве накануне вступления французов. Так что, с одной стороны дорога как бы и свободна, но с другой — все, кто отваживается ступить на нее, натыкается на призрак бедного поручика. Вот и ты, Бурмин, обязательно столкнешься с ним, с этим призраком.

БУРМИН. Есть и другие призраки на этой дороге.

МОЛОДЦОВ. О таких не ведаю.

БУРМИН. Уверяю тебя, есть.