Метель

Доктор же, наоборот, почувствовал после выпитого спирта прилив энергии и тепла. В животе у него словно распустился тропический цветок.

—#Две последние остались!#— с усмешкой показал он Перхуше портсигар.

Перхуша не шевелился.

Доктор закурил. Раздражительность и нетерпение оставили его. Он сидел, покуривая, щурясь на снежную равнину. Глаза заслезились, но ему не хотелось шевелиться и протирать их. Он смаргивал, но слезы стояли в глазах, колебля все вокруг, приятно остывая в уголках глаз.

«Почему мы все время куда-то торопимся?#— думал он, с наслаждением втягивая и выпуская дым.#— Я тороплюсь в это Долгое. Что будет, если я приеду завтра? Или послезавтра? Ровным счетом ничего. Зараженные и укушенные все равно уже никогда не станут людьми. Они обречены на отстрел. А которые сидят, забаррикадировавшись в своих избах, так или иначе дождутся меня. И будут вакцинированы. И им уже не страшна боливийская черная. Конечно, Зильберштейн недоволен, он ждет меня, ругает последними словами. Но я не волен преодолеть это холодное снежное пространство одним махом. Я не могу перелететь через эти снега…»

Неспешно докурив папиросу, он швырнул окурок.

На луну наползла тучка, сделав снежное поле по-настоящему ночным.

—#Не спишь?#— толкнул доктор возницу.

—#Да нет…#— ответил Перхуша.

—#Не спи.

—#А я и не сплю.

Тучка сползла с луны. Поле осветилось.

Перхуше было тепло и спокойно после выпитого спирта. Он сидел, обхватив себя за бока, утонув до глаз в своей шапке, прижав колени к животу и вполглаза глядя на раскинувшееся под луной поле. Он уже не думал про свой нетопленный дом, а просто сидел и смотрел. Доктор хотел было его спросить про лошадей, как и когда они впервые испугались волка, как скоро они очухаются и будут готовы потянуть самокат, но тут же передумал и тоже сидел неподвижно, отдавшись раскинувшемуся вокруг абсолютному покою.

Ветер совсем стих.

Так они просидели еще некоторое время. И ни доктору, ни Перхуше не хотелось шевелиться. Клочья редких облаков наползали на луну и сползали с нее, наползали и сползали. Наползали и сползали.

Доктор вспомнил, что в склянке осталось еще немного спирта. Он достал ее, сделал два больших глотка через достаточный промежуток времени. Отдышался, протянул склянку Перхуше:

—#Допивай.

Перхуша очнулся от оцепенения, принял склянку и послушно допил, приложил рукавицу ко рту. Спрятав пустую бутылочку в саквояж, доктор сгреб снега с рогожи, взял ртом, пожевал. Тепло снова распустилось внутри, стало хорошо и бодро. Захотелось двигаться и что-то делать.

—#Ну что, брат, поехали!#— доктор хлопнул Перхушу по плечу.#— Не век тут стоять.

Перхуша слез, открыл рогожу, заглянул в капор. Лошади посмотрели на него.

—#Поехали,#— сказал им Перхуша.

Услышав самое знакомое человеческое слово, лошади вразнобой заржали. Одобрительно кивнув, Перхуша накрыл их, сел, поддернул вожжи:

—#Н-но!

Лошадки робко зацокали по протягу, словно подзабыли, как делается их нужная людям работа.

—#Н-но!

Самокат дернулся, скрипнули полозья.

—#Н-н-о-о-о-о!#— закричал доктор и засмеялся.

Самокат поехал.

—#Ну вот! И никаких волков!#— доктор ткнул Перхушу кулаком в бок.

—#Оклемалися,#— заулыбался Перхуша опухшей губой.

Поползли по полю. Занесенную дорогу было хорошо видно: она слегка выступала, тянулась лентой к темному горизонту.

—#Ну вот. И никаких волков!#— повторял доктор, хлопая себя по коленям.

Ему было хорошо и приятно.

Лошадки потихоньку набирали ход.

—#Ну вот, ну вот…#— довольно хлопал себя по коленям доктор.

Проехали мелколесье и снова выехали на большое чистое поле. Луна сияла.

—#Что ж они у тебя так слабо тянут?#— доктор пихнул Перхушу локтем в бок.#— Аль кормишь плохо?

—#Кормлю достаточно, барин.

—#Хлестни их, пусть прокатят с ветерком!

—#Да они щас еще не оклемалися с испуга-то.

—#Да что они у тебя — жеребята, что ли?!

—#Да уж не жеребята.

—#А чего ж ползут так? А ну, хлестни их!

—#Н-но! Нн-о, пошли!#— поддернул вожжи Перхуша.

Лошади взяли порезвее. Но доктору этого было мало.

—#Да что ж они ползут, как вареные?! Н-но! По-шли!#— застучал он по капору.

—#Н-но, родимыя!#— крикнул Перхуша и засвистал.

Лошадки взяли еще резвее.

—#Ну вот, ну вот…#— обрадовался доктор.#— Тут ехать-то осталось — всего ничего. Н-но! Пошли!

—#Нно!#— кричал и чмокал Перхуша.

Ему захотелось показать своих лошадей, хоть он и понимал, что они подустали.

«Пущай напослед пробегутся, авось согреются!»#— подумал он, сам чувствуя в себе веселое тепло после выпитого спирта.

—#А ну — стегани их!#— потребовал доктор.#— Что они у тебя, как мыши в чулане! Скинь ты с них эту дерюгу!

«А и правда, снять можно… Снег уж перестал, а морозец слабый…»#— подумал Перхуша и на ходу ловко вылез вперед, отстегнул рогожу, закатал ее.

Доктор увидел облитые луной спины лошадок. Они казались совсем игрушечными.

—#А ну-ка…#— доктор вытянул из чехла кнутик.

«Пускай хлестанет…»#— согласился Перхуша.

Привстав, доктор размахнулся и хлестнул по спинам лошадей:

—#Н-но!

Они побежали сильнее. Доктор хлестнул еще:

—#Н-но-о-о!