Метель

Давненько уже топаем. Бенедикт решил, что лучше идти на снегоступах, а не брать снегоход. На нем и по следу не пойдешь, даже если разглядишь какой след, и в канаву свалишься, глазом не успеешь моргнуть. Я прицепил на лоб большой фонарь и захватил запасные батарейки. Чтобы не разрядились на морозе, завернул в носок и сунул под ремень. Этой хитрости научил меня все тот же старый Магнус. Когда я приехал сюда, то знал не больше младенца, но он терпеливо мне все объяснял, словно помогая наверстать упущенное время. Он научил меня ставить капканы, подбирать лески, разделывать тушки животных, мездрить шкуры, то есть снимать с них мясо, хоть это и не самая приятная работа, а потом еще научил идти по следу, распознавать диких животных и понимать, что́ за добычу ты преследуешь и еще — как не стать самому чьей-нибудь добычей. Он дал мне больше, чем мой собственный отец за всю мою жизнь, тот лишь колотил меня каждый раз, когда я попадался ему под руку, да так, чтоб я пожалел, что на свет родился. Магнус научил меня всем этим штукам и ни разу даже не поинтересовался, что меня сюда привело. Не думаю, что он задавал такие вопросы кому-нибудь из тех парней, что появлялись у него на пороге. И еще он научил меня, уходя, не гасить в доме свет, и так же сделал Бенедикт. Мы знаем, что значит для того, кто заблудился, увидеть свет в ночи или в снежную бурю. Это вроде как для моряка увидеть маяк среди шторма. Значит, рядом есть люди и у вас есть шанс выжить в борьбе со стихией. Мы, как могли, пробирались тропинкой, которая начинается от дома Бенедикта, на дорогу не выходили. Он говорит, что надо как бы влезть в шкуру мальчонки, но кто знает, может, там заводилой была как раз девка? Она же совсем ку-ку, могла отправиться куда угодно, хоть к себе домой на Юг. Легче приучить обезьяну жить на Крайнем Севере. Чего он ее притащил, понять не могу. Обычно-то у него голова соображает. Он здешний парень, а не один из тех городских дебилов, что летом приезжают сюда шататься по дорогам, для «единения с природой», как они говорят, в черепаховых очочках, с бесполезным навигатором, — закатают штаны, как будто на рыбалку отправились и комаров в помине нет. У нас тут никто не думает, как он выглядит, народ одевается не для красоты, а чтобы не отморозить яйца и чтобы не пришлось потом отрезать замерзшие пальцы на ногах. А ведь такое случается, как ни бережешься, например с Мозесом, у которого остался один палец на левой ноге, или с Хэнсоном-шведом, который, кстати, к Швеции вообще не имеет никакого отношения, тот лишился двух пальцев на руке: бензопила чихнула и выскочила из замерзших рук. Здесь не ждут, пока все пальцы отмерзнут, начинают чесаться заранее. Со мной такого не случится, я же не дурак. По крайней мере, вряд ли полез бы сам на улицу искать мальчишку и психованную девку. Хотя я тут вообще ни при чем. Это она наломала дров, а больше всего — Бенедикт. Он шагает впереди, весь сгорбившись, и сразу ясно: бедняга и сам все понимает.

Бесс