Метель, соединившая нас (ЛП)

Они целовались до тех пор, пока в легких не оставалось воздуха, и им пришлось разорвать поцелуй, чтобы не задохнуться. Реальность ворвалась обратно, как волна прилива, смывая короткую фантазию.

— Я сейчас скажу об этом еще раз, последний, — начал Марк, — я обещаю. Когда ты вернешься из Коннектикута, после того как навестишь свою семью, я хотел бы увидеть тебя снова, — его глаза были мечтательными и полными надежды, когда он посмотрел на Тревора. — Скажи, что ты этого тоже хочешь… пожалуйста.

Тревор разорвал взгляд и направил его на потрескивающий огонь. Он не мог разрушить это спокойное выражение лица. И надежда, которую он видел, нашла поддержку в его собственном сердце, но другого выбора не было.

— Марк, я…

Марк встал с дивана и опустился перед ним на колени, взяв одну из рук Тревора.

— Между нами что-то есть. Я чувствую, ты тоже должен это чувствовать. Это не может быть только в моей голове. Давай посмотрим, куда это нас приведет.

Тревор зажмурил глаза, его сердце болело о том, чего он хотел, но не мог себе позволить. В любом случае, ненадолго. Он заставил себя посмотреть Марку в глаза. Он должен был попытаться объяснить ему свою ситуацию.

— Марк, я не могу этого сделать.

Марк открыл рот, вдыхая воздух, но Тревор поднял свободную руку, чтобы задержать его.

— Пожалуйста, выслушай меня.

Марк кивнул и откинулся на пятки, но его хватка на руке Тревора усилилась.

— Я чувствую связь с тобой, и я чувствую, что у нас может быть что-то… но, если бы все было иначе… если бы время было на нашей стороне.

Марк наклонил голову.

— Я ничего не понимаю.

— Я… — он сделал глубокий вдох. Лучше всего просто сорвать пластырь и выложить все карты. — У меня конечная стадия заболевания почек. Я в очереди на трансплантацию и уже семь лет на диализе, но все еще жду.

Цвет сошел с лица Марка, адамово яблоко резко двигалось вверх и вниз, но он не отрывал глаз от лица Тревора.

— В наши дни люди могут долго жить на диализе, но около десяти лет все еще является нормой. Помнишь день, когда мы познакомились? В тот день утром я видел своего врача, и она сказала мне, что функция почек снова снизилась. Это значит, что у меня сейчас не много свободного времени, — из его груди вырвался глухой смех, и ему пришлось отвернуться. Он сосредоточился на огне, на том, как пламя танцевало и пело, поднимаясь все выше и выше. — Я уже жил на взятое в долг время, так как я начал диализ, но теперь похоже, что мой конец приближается. Если трансплантация не пройдет в ближайшее время, есть реальная вероятность, что я не доживу до следующего Рождества. Я не могу вступать в отношения, зная это. Это несправедливо по отношению ко всем. Особенно по отношению к тебе.

Он рискнул взглянуть на Марка, который так и не сдвинулся с места. Тревор не был уверен, моргал ли он вообще. Его пристальный взгляд был настолько напряженным и прозрачным, что Тревор мог практически видеть каждое слово, входящее в мозг Марка, и как он обрабатывал то, что ему только что сказали. Без сомнения, получая эту информацию, он тут же пытался найти способ это изменить, но не было никакого способа обойти это.

— Никто в вашей семье не может пожертвовать почку? — голос Марка был хриплым, как будто ему потребовалось много усилий, чтобы заговорить, и кусочек сердца Тревора оборвался, падая и болезненно царапаясь о его ребра.

Тревор покачал головой.

— Я усыновлен, помнишь? Никто из них не совпадает со мной.

— А как насчет твоих биологических родителей? Ты пытался их найти?

— Да, но ничего хорошего, — Тревору снова пришлось отвернуться. Боль, страх и решимость в глазах Марка были слишком сильными. — Мы нашли мою мать, но она была наркоманкой, которая заразилась ВИЧ, пользуясь грязными иглами. Даже если бы у нас было совпадение крови, она не была бы подходящим кандидатом. А моего отца никогда не было в списке, она даже не могла вспомнить, кто он, — он еще раз мысленно прошептал благодарность семье, которая приняла его и назвала своим.

Между ними воцарилась тишина, но Тревор чувствовал, как в голове Марка на огромной скорости крутятся колесики.

— У меня две отличные почки, — сказал Марк. Он кивнул, и решимость зажглась в его глазах. — Я хочу, чтобы одна была у тебя. Мы пойдем завтра, и я начну обследование.

Тревору сдавило грудь, он пытался сдержать слезы. Он не мог этого вынести. Улыбаясь сквозь слезы, он повернулся к Марку и погладил его лицо, его яркие глаза также сверкали непролитыми слезами.

— Мне приятно, что ты готов сделать это для меня, даже больше, чем я могу выразить словами, но…

— Пожалуйста, Тревор. Позвольте мне сделать это. Даже если между нами ничего не получится, мне нужно знать, что ты живешь. Счастливой, здоровой и полноценной жизнью, — Марк положил обе руки Тревору на колени и крепко сжал. — Пожалуйста, позволь мне спасти тебя, если смогу.

Тревор больше не мог сдерживаться. Слезы, с которыми он боролся, прорвались и прочертили влажные дорожки вниз по его щекам. Он отрицательно покачал головой.

— Это не так просто.

— Конечно, это так.

Тревор вдохнул. Он мог влюбиться в этого человека.