Метели ложатся у ног

На обветренных лицах у пастухов открывались широко глаза. Не умея скрыть удивления и испуга, пастухи невольно отступали на шаг и бросали косые взгляды на Сэхэро Егора, которого они знали хорошо. «Быть беде!» — думал каждый из них, но молча подавал руку и Сэхэро Егору.

— Берите, сколько надо, но не так много, — сказал рослый ненец со шрамом над бровью, догадываясь о цели приезда неожиданных гостей, хотя присутствие Делюка вызывало сомнение. — Туси мы ничего не скажем. Нам ведь только по три месяца осталось быть у него. По-доброму хотим уйти.

Делюка смутила прямота и откровенность пастуха. Но хитрить и вводить в заблуждение безвинных пастухов ему не захотелось.

— Помногу ли он вам дает оленей? — поинтересовался он.

— Не знаем, — сказал маленький с круглым лицом мужчина и откинул капюшон. — По полсотне-то, может, даст.

— Добрый, выходит, у вас хозяин, — вставил Сэхэро Егор.

— Куда добрее! — бросил зло высокий со шрамом — Някоце он было дал семьдесят оленей, а через месяц угнал обратно. На голой земле оставил мужика. Ты ведь, Егор, знаешь его, Някоцю. Если бы не ты, он и сейчас торчал бы без оленей.

— Это верно, — подтвердил Сэхэро Егор и гордо взглянул на Делюка. — А мы, пожалуй, не тронем оленей. Живите. Люблю честность.

Не ожидавшие такого поворота дела пастухи были крайне удивлены, они молчали, как рыбы, не в силах обронить и слова.

— Поехали, — сказал Сэхэро Егор и первым стеганул вожжой по спине передового.

— Лакамбой'! — сказал Делюк и тоже поехал.

Отдохнувшие олени бежали легкой парящей рысью. Сэхэро Егор ехал первым и, поворачиваясь назад, смотрел на Делюка и улыбался. Когда отъехали уже далеко, Сэхэро Егор остановил упряжку, сошел с нарты и сказал:

— У них, небось, и подолы затряслись, да?

— Не говори!

— Но ничего: на три человека стало у нас больше друзей.

— Друзья ли они? Сам говоришь, что подолы затряслись. А птицу по полету видно.

— Да. И это правда, — легко согласился Сэхэро-Егор. — Смотря, куда ветер подует… Зря всё же мы оленей не откололи. Это вернее было бы.

— Согласен. Но жалко было на них смотреть. Особенно, когда я сказал им: лакамбой', — признался Делюк, лукаво улыбаясь.

— Жалеть не надо, но доверять можно, — сказал серьезно Сэхэро Егор. — Посмотрим, что у нас будет у Ячи.

— К нему, что ли, поедем?

— Что зря ездить? Прикидываться эдакими добренькими?

Тундра недолго качалась под нартами Делюка и Сэхэро Егора. Стадо они увидели издалека, Сэхэро Егор остановил упряжку возле края пасущегося стада и крикнул:

— Есть кто?

На голос никто не ответил. Только ближние олени удивленно подняли головы и с обычным равнодушием снова принялись за свой ягель.

— Должен же кто-то быть, — чуть ли не в досаде бросил Делюк кинувшемуся отпускать с поводков собак Сэхэро Егору и тут же показал подбородком: — Смотри!

К Делюку и Сэхэро Егору неслись сразу четыре упряжки. Первым ехал сам Ячи.

— И хозяин тут, — сказал Делюк и, взглянув на Сэхэро Егора, улыбнулся таинственно.

— Это — хуже! — еле слышно, чуть ли не одним носом прогундосил Сэхэро Егор и сделал кислое лицо.

— Ничего, — сказал спокойно Делюк. — Это мы ещё посмотрим.

Сэхэро Егор серьезно был озабочен появлением Ячи, потому что осенью прошлого года тот ранил его в ногу. Стрела попала в икру и не задела кость, и только потому Егор не хромал.

Узколицый Ячи не скрывал враждебного взгляда. Делюк видел, как на его узком лбу хмурились брови, когда тот поворачивался к нему.

— Какими ветрами? — сказал всё же Ячи, подавая руку Делюку. — Потом он повернулся к Сэхэро Егору: — Тьфу! А ты — не человек!

— Кто же он? — спросил серьезно Делюк.

— Вор! — бросил Ячи зло и, потемнев лицом, отвернулся.

— И вором надо родиться, — сказал Делюк, как бы машинально, и, собирая волю и внимание, приказал мысленно: «Усните! Сейчас же усните!» А сам показал поднятый кверху указательный палец: — Видите?

— Палец. Твой палец. Нгумбъя[52]. А что? — за всех ответил Ячи.

— Ничего. Сейчас вы уснете. Все уснете, — твердо и решительно сказал Делюк и приказал: — Спать!

Сэхэро Егор стоял с открытым ртом. Он видел, как у тех подогнулись вдруг ноги, и они упали на землю, безвольно раскидав руки. Все они лежали, посапывая и сонно шевеля губами.

— Ловко ты их! Ловко! — хлопая руками по подолу малицы, голосил Сэхэро Егор не то от радости, не то от удивления.

— Пусть зубы не скалят! — сказал Делюк, разглядывая спящих. — А нам, пожалуй, пора!

19

Делюк ехал впереди, показывая дорогу. За ним по холмистой тундре неслось стадо примерно в пятьсот голов, поднимая на ягельниках водяную пыль. Стадо подгонял Сэхэро Егор. Его голосистые собачки с громким лаем носились от одного края стада к другому, покусывая за задние ноги отстающих животных. На их лай и шум стада подавали голоса любопытствующие сятуки[53], высунув из-за травянистых кочек симпатичные рыжие мордочки.

На красноватом от горного ягеля холме Делюк остановил упряжку и стал поджидать Сэхэро Егора. Олени густо облепили холм, жадно хватая мягкими губами сладкий ягель.