Метка Афины

— Ни факел, ни кинжал, — твердо сказала Аннабет. — Есть третье испытание, которое я пройду.

— Третье испытание? — требовательно спросил отец.

— Митра родился из камня, — сказала Аннабет, надеясь, что она была права. — Он полностью вырос из камня, держа в руках кинжал и факел.

Крики и плач подсказали ей, что ответ был правильным.

— Великая Мать знает все! — заплакал призрак. — Это самый строжайший секрет!

«Тогда, возможно, вы не должны были ставить его статую на свой алтарь», — подумала Аннабет. Но она была благодарна глупым мужским призракам. Если бы они позволяли женщинам входить в их культ, у них было бы больше здравого смысла.

Аннабет резко махнула рукой в сторону стены, из которой она прошла в эту комнату.

— Я была рождена из камня, как и Митра! Поэтому, я уже прошла испытание!

— Тьфу! — сплюнул отец. — Ты пришла из дыры в стене! Это не то же самое.

Хорошо. Таким образом, очевидно, что отец не был полным идиотом, но Аннабет напомнила себе оставаться уверенной. Она посмотрела на потолок, и ее осенила другая идея… все детальки одного механизма будто бы собрались в одно целое.

— Я контролирую камень, — она подняла руки. — Я докажу, что моя сила больше силы Митры. Я сломаю эту камеру с одного удара.

Призраки всхлипнули и задрожали, смотря в потолок, но Аннабет знала, что они не видели того, что видела она. Эти духи были воинами, а не инженерами. Дети Афины имели множество вне боевых навыков. Аннабет изучала архитектуру в течение многих лет. Она знала, что эти древние камеры была на грани краха. Она знала, что трещины в потолке значили то, что все здесь исходило из одной точки — вершины каменной арки, располагающейся чуть выше ее. Замковый камень вскоре должен был рухнуть, и когда это произойдет… Аннабет надеялась, что она правильно рассчитала время.

— Невозможно! — крикнул отец. — Ткачиха заплатила нам кучу дани, чтобы мы уничтожали всех детей Афины, которые осмеливались войти в наш храм. Мы никогда не подведем ее. Мы не можем позволить тебе пройти.

— Но вы боитесь моей власти! — сказала Аннабет. — Вы понимаете, что я могу разрушить ваши священные камеры!

Отец нахмурился. Он, беспокойно, поправил шляпу. Аннабет знала, что она поставила его в безвыходное положение. Он не мог отступить, не выглядя трусом.

— Ты худший ребенок Афины, — умозаключал он. — Никто не может разрушит пещеру Митры, особенно с одного удара. Только не девочка!

Аннабет подняла свой кинжал. Потолок был низким. Она легко могла достичь замкового камня, но ей придется сделать это с одного удара. Дверной проем позади нее был заблокирован, но теоретически, если комната начала бы рушиться, те кирпичи должны были ослабеть и разбиться. Она должна была быть в состоянии расчистить свой путь прежде, чем упадет весь потолок — если, конечно, позади этой кирпичной стены было нечто большее, чем просто твердая земля; и, если, конечно же, Аннабет была достаточно быстра, сильна… и удачлива. В противном случае, она превратилась бы в полубожий блинчик.

— Ну, ребята, — сказала она. — Похоже, вы выбрали не того бога войны.

Она ударила замковой камень. Бронзовое лезвие разрушило его, словно кусок сахара. Мгновение ничего не происходило.

— Ха! — злорадствовал отец. — Видишь? Здесь у Афины нет власти!

Комната затряслась. По всей длине потолка пошла трещина. Дальний конец пещеры рухнул, похоронив алтарь и вместе с ним и отца. Из одной трещины появились куча других. С арок посыпались кирпичи. Призраки закричали и побежали в разные стороны, но они, казалось, не могли проходить сквозь стены. Видимо, они были связаны с этой комнатой даже после смерти. Анабет повернулась. Она надавила на заблокированный вход со всей своей силой, и кирпичи уступили ей дорогу. Поскольку позади нее рушилась пещера Митры, она сделала шаг в темноту… и полетела вниз.

Глава 35. Аннабет

Аннабет думала, что знала, что такое боль. В лагере-полукровок она падала с лавовой стенки, ее ранили ядовитым ножом в руку на Вильямсбургском мосту. Она даже держала на своих плечах весь небосвод. Но это было ничто по сравнению с жестким приземлением на лодыжку. Она сразу поняла, что сломала ее. Боль, словно раскаленная стальная проволока, проползла вверх по ее ноге к бедру. В мире не осталось ничего, кроме ее самой, ее лодыжки и агонии. Она чуть не потеряла сознание. Ее голова закружилась, дыхание стало тяжелым и сбивчивым. «Нет», — сказала она себе. — «Ты не можешь поддаться боли».

Аннабет попыталась дышать медленнее. Она лежала неподвижно, насколько это было возможно, пока ужасная пульсирующая боль никак не унималась. Это было похоже на пытку.

Часть ее хотела выть на весь мир из-за такой несправедливости. Она проделала весь этот путь, чтобы закончить его из-за какой-то сломанной лодыжки? Она заставила себя утихомирить свои эмоции. В лагере ее учили выживать во всяких неприятных ситуациях, в том числе при таких травмах.