Метка Афины

Вскоре Сэмми и Хейзел остались наедине, за исключением призраков. Сэмми сгреб раздавленный обед Хейзел, отряхнул холщовый мешок, и передал его ей с низким поклоном, как будто это была ее корона.

— Мисс Ламарр.

Хейзел-из-прошлого приняла свой испорченный обед. Она выглядела так, словно вот-вот заплачет, но Лео не мог сказать, было ли это от оказания чрезвычайной помощи, страдания, или восхищения.

— Сэмми… Руфус убьет тебя.

— Ах, он знает, что со мной лучше не связываться. — Сэмми водрузил дурацкий колпак на свою жокейскую шапку. Он выпрямился и высунул тощую грудь. Дурацкий колпак упал.

Хейзел рассмеялась.

— Ты забавный.

— Ну, спасибо, мисс Ламарр.

— Не за что, мой коварный друг.

Улыбка Сэммми дрогнула. В воздухе повисла неловкость. Хейзел уставилась на землю.

— Ты не должен был прикасаться к этому бриллианту. Это опасно.

— Ах, да брось, — сказал Сэмми. — Только не для меня!

Хейзел осторожно изучала его, как будто пытаясь поверить ему на слово.

— Могло произойти нечто ужасное. Ты не должен был…

— Я не стану продавать его, — сказал Сэмми. — Я обещаю! Я просто сохраню его, как знак твоей бомбезности.

Хейзел выдавила из себя улыбку.

— Я думаю, ты имеешь в виду, как знак моей любезности.

— Ну да, да! Мы должны идти. Время для нашей следующей сцены: Хэди Ламарр почти умирает от скуки на уроке английского.

Сэмми протянул ей локоть, как джентльмен, но Хейзел игриво оттолкнула его от себя.

— Спасибо за все, Сэмми.

— Мисс Ламарр, я всегда буду защищать вас! — восторженно сказал он. Затем, они пошли обратно в школу.

Лео чувствовал себя привидением, а не человеком. Может быть, он действительно был фантомом всю свою жизнь, потому что этот парень, которого он только что видел, должен был быть реальным Лео. Он был умнее, круче и смешнее. Он флиртовал с Хейзел настолько хорошо, что, очевидно, украл ее сердце. Неудивительно, что Хейзел смотрела на Лео так странно, когда они впервые встретились. Неудивительно, что она произносила имя «Сэмми» с таким восторгом. Но из Лео был такой же Сэмми, как из Плоскоголового Руфуса Кларк Гейбл.

— Хейзел, — сказал он. — Я… я не…

Школьный двор растворился в другую сцену. Хейзел и Лео по-прежнему были призраками, но теперь они стояли перед изношенным домом рядом с дренажной канавой, заросшей сорняками. Старомодное радио, стоящее на ступеньках, играло техасскую музыку, а на тенистой веранде в кресле-качалке сидел тощий старик, смотрящий на горизонт.

— Где это мы? — спросила Хейзел. Она все еще была только паром, но ее голос был полон тревоги. — Это не из моей жизни!

Лео почувствовал, как если бы его призрак сгущался, становясь все более реальным. Это место показалось странно знакомым.

— Это Хьюстон, — догадался он. — Я знаю этот вид. Эта водоотводная канава… Это старый район, где выросла моя мама. Аэропорт Хобби находится вон там.

— Это твоя жизнь? — спросила Хейзел. — Но… я не понимаю! Как?

— Ты меня спрашиваешь? — возмутился Лео.

Вдруг старик прошептал:

— Ах, Хейзел…

Шок прошелся по позвоночнику Лео. Глаза старика были все еще устремлены на горизонт. Откуда он знал, что они здесь?

— Я думаю, нам не хватило времени, — продолжал он мечтательно. — Ну…

Он не закончил мысль. Хейзел и Лео стояли очень тихо. Старик больше не подавал признаков того, что он их видел или слышал. Лео думал, что парень разговаривал сам с собой. Но тогда почему он назвал имя Хейзел?

У него была огрубевшая кожа, вьющиеся седые волосы, руки с мозолями, как будто он всю жизнь работал механиком в цехе. Он был одет в безупречно чистую бледно-желтую рубашку, серые брюки с подтяжками и полированные черные туфли.

Несмотря на свой возраст, глаза его были ясными и пронзающими. Он сидел с неким достоинством. Взгляд его был мирным и спокойным, даже веселым, словно он думал: «Черт, я прожил так долго? Круто!».

Лео был уверен, что он никогда не видел этого человека раньше. Так почему же он казался таким знакомым?

Потом он заметил, что человек постукивал пальцами по ручке кресла, но стук был не случайным. Он использовал азбуку Морзе, как и Лео со своей мамой… старик передавал одно и то же сообщение: «Я люблю тебя».

Сзади открылась дверь. Из-за которой вышла молодая женщина. Она была одета в джинсы и бирюзовую блузку.

Ее волосы были коротко подстрижены. Она была красивой, но не изящной. У нее были мускулистые руки и мозолистые ладони. Как и у пожилого мужчины, ее глаза задорно блестели. У нее на руках был ребенок, завернутый в голубое одеяло.

— Посмотри, Мийо, — сказала она ребенку. — Это твой прадедушка. Прадедушка, вы хотите, чтобы я дала вам подержать его?

Когда Лео услышал ее голос, он захныкал. Это была его мама, моложе, чем он помнил, но живая. Это означало, что ребенок на ее руках… Старик расплылся в широкой улыбке. У него были прекрасные зубы, белые как и его волосы. Его лицо сморщилось от улыбки.

— Мальчик! Мой малыш, Лео!

— Лео? — прошептала Хейзел. — Это… это ты?