Метка Проклятого (СИ)

И снова окунулся в серую муть. И еще раз. И еще. Видимо он чего-то не понял, или вообще весь разговор ему померещился. А может он был не способен сверхусилие, и на пятый день, его снова охватило черное отчаяние. И именно в этот день, они впервые после его уменьшения, поругались с Ирой.

— Слушай, кот, ну сколько ты будешь пить?

Голос жены, возвышающийся над ним, не вызвал ничего кроме раздражения. Он нехотя поднял голову, рассматривая исполинскую фигуру его супруги.

— А какая разница? Чем мне еще заниматься? И зачем?

— Нельзя разрушать себя.

В ответ он только лишь рассмеялся:

— Нельзя разрушать? Так уже. Зачем мне теперь здоровье?

Ира глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Нормально поругаться они не могли. Сильно плохо это закончилось бы для ее мужа. Теперь даже накричать на него, приравнивалось к покалечить, или, как минимум, хорошо оглушить. Она прошлась по комнате, и вновь присела перед любимым.

— Пожалуйста, перестань. Мы что-нибудь придумаем.

— Вот когда придумаешь, обязательно сообщи мне. Обещаю, сразу прекращу пить и даже спортом займусь.

— Спортом ты и сейчас можешь заняться, конечно…

— Угу, могу, блин! И даже занимаюсь извращенным скалолазанием и спортивной ходьбой. Ах да, еще бегом по пересеченной местности. Ты в курсе, что у нас в квартире, ну очень много пересеченной местности?

— Не ерничай! Понимаю что тебе нечем заняться, ты не привык, и вообще. Все плохо. А с другой стороны, у тебя много времени, ну начни его тратить с пользой.

— Угу — давай я начну заниматься легкой атлетикой. И мы с тобой даже аттракцион заделаем? Внимание! Только в нашем цирке, ручной муж делает стойку на руках, на ладони жены! Тебе как?

— Кот, ну перестань, я знаю ты можешь перекрутить все что я скажу. Но зачем?

— А зачем ты мне это все говоришь? — он вновь поднял наперсток, и тут она не выдержав, аккуратно выхватила его. Точнее ей показалось что аккуратно, а муж от неожиданности не удержался на ногах.

— Ой, Кот, прости пожалуйста!

— Уйди. Оставь коньяк и уйди! — он заорал срывая голос, все равно для Иры это был писк.

И тогда она решилась. До сих пор, по молчаливому соглашению, Ира не брала мужа на руки. Иногда поднимала его на стол или раковину, но всегда он держался за что-то, обычно висел на полотенце. Она подхватила его ладонью, и очень аккуратно накрыла второй.

— Пусти! — он бился в ее руку, но это было все-равно, что сражаться с обшитой войлоком стеной.

— Кот, пожалуйста, не злись, — она шептала ему что-то нежное, успокаивающее.

Он затих, просто устал. И жена опустила его в коробку.

— Прости меня, но сегодня тебе хватит, завтра поговорим.

Она на всякий случай загородила выход, чтобы не вздумал спрыгнуть со стола.

Возмущение и ярость. Он побродил по своему новому жилищу, постучал в картонные стены, просто чтобы сбросить пар, потом лег и неожиданно быстро уснул.

Ярость. Оказалось он способен испытывать ее в этом тумане. И в воображении нарисовал ведьму. Ведь не жена виновата в том, что он стал никем, а эта тварь. В своих фантазиях он рвал ее на куски, жег, вытягивал жилы.

Его тело невольно реагировало на бешенные эмоции, и казалось он начал двигаться. И вдруг, туман начал рассеиваться, отступать.

Начались изменения. Во-первых, невесомость начала уменьшаться, появилось ощущение падения. Во-вторых, ему показалось — он видит вдали человеческий силуэт.

В этот момент Михаил ощутил удар. Не ударился, как при падении, а ощутил как-то иначе. Непривычно. Словно мозг был уверен в том, что хозяин ударился, а тело не могло с этим согласиться.

Но главным было то, что туман и невесомость исчезли. Он осмотрелся. Его вынесло на какую-то равнину. Сзади все скрывалось в опостылевшем мареве, а вот впереди кто-то был. Из-за окружающего полумрака, Проклятый не мог рассмотреть точно, но почему-то был уверен, что перед ним — человеческое существо.

Решив что любой, даже очень агрессивный человек, все же лучше бесконечного одиночества, Миша пошел на встречу. И через десяток шагов замер как вкопанный. Перед ним была ведьма.

Святослав в бешенстве стукнул кулаком по столу. Обычно он не позволял бушующим эмоциям вырываться наружу. Но сейчас он был один. За три дня они не сдвинулись с мертвой точки ни на миллиметр.

Само собой быстрых результатов никто не ожидал. Работа новая. Специалистов в этой области нет. Из информации — только легенды и сказания, написанные на языке, на котором на Земле никогда не разговаривали. Есть масса объективных причин, из-за которых они не могут отделить содержимое от рукояти. Но его дочери становилось все хуже, и он не мог смотреть на вещи объективно.

— Привет, есть разговор.

— Привет, Петер, садись.

— Сергеич, мне кажется ты немножечко устал. Торопишься, рычишь на сотрудников, работать мешаешь.

— Петер, Света уже на наркотиках, ей все хуже. И если мы не успеем, то зря начинали.

— Я понимаю. Начни колоть ей «ОВ-12». И дай всем спокойно работать.