Метка смерти

В дверь постучали, и стриженный под ежик молодой следователь из ИТ-отдела вошел в кабинет с папкой в руке. Так как все в БКА знали, что Снейдер игнорировал такие формальности, как «Да, пожалуйста!» или «Входите!», тот сразу перешел к делу.

– Вот данные от Телекома. – Молодой человек протянул Снейдеру папку.

Снейдер тут же раскрыл ее, и Сабина покосилась на листы. Это были телефонные соединения Вальтера Граймса.

– Граймсу звонили три раза с одного и того же предоплаченного телефона, который мы не смогли отследить, – объяснил мужчина. – Каждый из трех звонков длился около минуты.

– Я вижу. – Снейдер полистал страницы. Его лицо застыло. – Зачем цвета в этом отчете? – Некоторые телефонные номера были выделены маркерами.

– Я подумал, что оформлю для вас более наглядно, – ответил мужчина. – Этот… – он хотел показать на один номер.

– Если хотите творчески реализоваться, нарисуйте картину для Лувра, – перебил его Снейдер. – Один из звонков не был, случайно, записан?

– Нет.

– Что-нибудь еще?

– Вот фотографии татуировок. – Мужчина передал Снейдеру вторую папку.

Снейдер взял документы и заулыбался, словно ждал этого, как волк ощипанную курицу.

Когда коллега из ИТ-отдела покинул кабинет, Снейдер тоже направился к двери.

– Давайте нанесем нашей монахине визит.

Он выпроводил всех в коридор и запер кабинет. Затем они направились к лифтам, и Сабина вызвала кабину.

Однако Снейдер прошел мимо к лестничной клетке и открыл дверь.

– Пойдемте пешком, это раскачает клетки мозга.

– Почему сразу не курс аэробики на завтрак? – проворчал Кржистоф.

Все стали спускаться по ступеням. В этой части здания пахло моющими средствами, силиконом и малярными работами. Шаги эхом отдавались от стен. Кроме них на лестничной клетке никого не было. Если нужно спокойно поговорить, здесь было самое подходящее место.

Пока они спускались, Снейдер изучал телефонные номера с сопутствующими именами и комментариями.

– В последние недели перед смертью Граймс почти не говорил по телефону. Кроме предоплаченного мобильного, все эти номера встречаются только один раз – управляющая компания, электрик, зубной врач, реабилитационная клиника, разные рестораны и справочная Австрийских железных дорог. Так как у Граймса не было машины и, наверное, Интернета тоже, он мог узнавать в справочной, как добраться из Браунау в Висбаден. Но этот номер появляется в общей сложности пять раз. – Снейдер поднял глаза. – Номер стационарного телефона со швейцарским кодом – Немез, выясните это. – Он сунул ей в руку стопку бумаг.

Первым делом Сабина из любопытства позвонила со своего сотового на предоплаченный номер, но связи не было. Какой сюрприз! Пока она набирала швейцарский номер, Снейдер открыл вторую папку и пролистал фотографии, на которых были крупные изображения различных черных татуировок. Очевидно, следователи действительно раздели монашку и сфотографировали все картинки на ее теле.

– В настоящий момент меня нет дома, – раздался из автоответчика пожилой женский голос со швейцарским акцентом. – Оставьте сообщение после гудка…

Сабина прикрыла рот рукой и понизила голос.

– Говорит Сабина Немез из немецкого БКА в Висбадене, – сказала она и продиктовала свой номер. – Прошу вас срочно перезвонить мне. – Затем поблагодарила и положила трубку.

Между тем Снейдер закончил рассматривать фотографии и всучил их Тине.

– Что вы думаете, Мартинелли?

Сабина знала, что у Тины не только пирсинг, но и множество татуировок.

Просмотрев снимки, она передала их Кржистофу, который тоже набил себе немало наколок в тюрьме. Если кто-то и разбирался в этом виде искусства, то точно эти двое.

– Похоже, что на теле Магдалены Энгельман достаточно много символов, – пробормотала Тина. – Запястье, предплечье, плечо, живот, бедро и икра… все места, до которых можно дотянуться самому. Перспектива и угол тоже говорят о том, что она сама набила себе мотивы.

Опять никаких доказательств возможного сообщника.

Снейдер кивнул, пробегая глазами по строчкам прилагавшегося отчета.

– Специалист по татуировкам из БКА, который много лет работает в этой среде под прикрытием, тоже считает, что женщина сама их себе набила. К тому же он полагает, что, судя по процессу заживления, татуировкам всего три, самое большее четыре месяца. Точнее это можно установить после исследования лимфатических желез, через которые выводится основная часть чернил.

– Откуда монахиня знает эту технику? – спросила Сабина. – И откуда у нее оборудование?

– Ни один татуировщик не одолжил бы ей свою машинку – это святое, – но она могла заказать в Интернете полный комплект для татуировок с трафаретами, – отозвалась Тина. – Эти работы не такие уж идеальные.

– Она нанесла их не машинкой, – возразил Кржистоф.

Тина наморщила лоб.

– Почему нет?