Метка смерти

– При достаточном количестве денег можно устроить так, что тайны останутся тайнами.

– Вы можете конкретизировать?

– Я слышал, что тогдашнего шефа полиции Браунау подкупили – и некоторых других людей на высоких должностях.

– Например?

– Церковного и городского советников.

– Кого еще?

– Старого деревенского врача. Но, как я уже сказал, это только слухи. Некоторые женщины «необъяснимым образом» заражались сифилисом, что было бы равносильно скандалу, поэтому врачу якобы платили за то, чтобы эта информация не просочилась.

– Врач и шеф полиции еще живы?

Патер покачал головой.

– Оба умерли в конце девяностых, и из других тоже никого не осталось в живых. Они брали деньги и закрывали глаза на происходящее. – Он сглотнул. – Весь чертов город закрывал глаза.

– И Вальтер Граймс тоже в этом участвовал, – добавила Сабина.

– Бывший садовник, да. Ему платили за то, что он приводил клиентов к женщинам через черный ход. Констанс Феличитас, настоятельница, рассказывала мне, что в те вечера, когда в интернат приходили мужчины, она молилась по десяти четкам.

– То есть она обо всем знала?

Патер кивнул.

– И все равно ничего не предприняла?

– Ничего не предприняла? – Патер грустно взглянул на нее. – Это была ее идея! Она все организовала и даже поддерживала.

У Сабины на мгновение перехватило дыхание, затем она глубоко продохнула.

– Тоже из-за денег?

Он сжал губы и помотал головой.

– Я только один раз говорил с ней об этом – одной ночью, когда у нее снова началась тяжелая депрессия и ей нужно было кому-то излить душу.

– Она исповедовалась вам?

– Нет, иначе я не мог бы вам ничего рассказать. За бутылкой вина в ее гостиной мы свободно говорили о тех случаях. Это было ужасно. Она называла молодых женщин шлюхами Сатаны. А все произошедшее – справедливым божьим наказанием. Таким способом она хотела выбить из них похоть и сделать их целомудренными.

– Массовыми изнасилованиями? – вырвалось у Сабины.

– Констанс Феличитас в юности саму изнасиловали солдаты во время войны… – Он сделал паузу. – Стеклянными бутылками, которые вставляли ей во все естественные отверстия. Это событие ее… так скажем… изменило. Она была благодарна за такой опыт. И называла саму себя очищенной. Очевидно, она думала, что другие женщины тоже должны пройти через этот процесс очищения, чтобы избавиться от постыдных мыслей и сексуального влечения и научиться любить Бога всем сердцем.

– Но это же патология! – возмутилась Тина.

– Старый метод выбивания клина клином, – ответил патер. – Так родители заставляют своего ребенка выкурить пачку сигарет, пока того не начнет рвать, чтобы он никогда больше не прикасался к табаку.

Сабина поморщилась. К счастью, таких методов больше не существует – или, по крайней мере, они крайне редки.

– Но разве женщины и так не давали обет целомудрия?

– Монахини – да, послушницы еще нет, и, конечно, молодые женщины в интернате тоже нет. Там жили практически только умственно и физически отсталые девушки, а по представлению Констанс, умственно отсталые люди более похотливы – и тем жестче было… хм, так сказать… лечение.

– О боже, – вырвалось у Сабины.

– Я не хочу приукрашивать или преуменьшать серьезность того, что сделала настоятельница, – пояснил патер. – Это были темные времена, и мы не гордимся тем, что происходило в парнике.

– В парнике? – переспросила Сабина. – Где выращивают растения?

Патер кивнул:

– В то время так называли интернат, потому что здание имело частично стеклянную крышу и там выращивали цветы.

– Если настоятельница вам все это рассказала… – вмешалась в разговор Тина, – почему вы не сообщили в полицию?

Патер сглотнул, сжал губы.

– Тогда бы здесь начался ад кромешный, если вы позволите мне эту игру слов. – Он посмотрел на письменный стол, где лежал ноутбук. – Я почти закончил свою диссертацию. Наверное, для вас это звучит странно, но я вложил в нее многие годы работы… а те случаи произошли несколько десятилетий назад. Кому от этого была бы польза?

Отличное обоснование!

Они помолчали какое-то время.

– Я бы хотела поговорить с монахинями постарше, которые, как Магдалена Энгельман и настоятельница, находятся в монастыре уже с 70-х годов, – наконец сказала Тина.

Патер кивнул:

– Хотя у нас строгий распорядок дня с установленными часами для работы на кухне, молитвы и еды, а некоторые сестры должны подготовить вечернюю службу, но женщины уже проинформированы о вашем визите и готовы к встрече с вами. Одна из сестер отведет вас в хозяйственное помещение. Там вы сможете спокойно поговорить.

– А я бы хотела осмотреть все здание и прежде всего место, где это происходило, – добавила Сабина.

– Парник, – тихо произнес патер. – Эта часть здания сгорела в конце 70-х и уже не была восстановлена. Вы все равно хотите взглянуть?

Сабина кивнула.

– Я этого опасался. – Патер открыл ящик и достал тяжелую связку ключей.

Глава 37

После того как Сабина и Тина разделились, патер повел Сабину по разветвленным переходам. Она увидела кухню, столовую, общую комнату, спальни, швейную мастерскую и прачечную, библиотеку и комнату отдыха и досуга.