Метка тьмы

— Двенадцать магов? — Я посмотрела на бездвижное тело мага у стены; его шея была вывернута под таким углом, что сразу было понятно, что он никогда не зашевелится снова. С тремя другими успешно расправились мои ножи, которые, вернувшись, зависли в воздухе рядом со мной по бокам от головы. Ни один из трех лежащих на полу не выглядел мертвым, и их приятели похоже были солидарны с моим мнением, иначе не стали бы оттаскивать их к лестнице вместо того, чтобы оставить их там, где они свалились. Но и не было похоже, что они смогут вернуться к борьбе. — Я насчитала всего лишь восемь способных пока еще драться, Распутин. Спроси своих друзей, кто хочет умереть следующим.

Он проигнорировал мое высказывание. Возможно, ему не хотелось слушать пререканий, или, может быть, его друзья не были так же благорасположены к нему, когда дело касалось того, чтобы отдать свою жизнь за него. Но, так или иначе, его призрачные войска потекли ко мне ярким облаком, и уже почти добрались до края моей защиты, когда моя группа пошла в наступление.

— Девушку не трогать! — Завопила я, когда тысячи призраков ослепили меня яркой вспышкой мерцающих волн цветов и оттенков. Зеленовато-белые искры посыпались отовсюду, когда призраки Каркасона начали разбирать на запчасти своих врагов, осушая их до последней частицы жизни. У меня зародилось подозрение, что многие вампы так и не поднимутся после этой ночи.

Пока весь этот пиротехнический арсенал взрывался над нашими головами, я пошла на выручку ошарашено-растерянной сивилле. Она выглядела бледной и напуганной, но, по крайней мере, была жива. Большие серые глаза с маленького овального личика, обрамленного мягкими светлыми волосами, всматривались в меня.

— Не волнуйся, — сказала я ей, хотя это могло показаться довольно странным при сложившихся обстоятельствах. — Я не позволю им навредить тебе. Мы должны выбраться…

Я так и не закончила предложение, потому что, внезапно, все застыло. Я с ужасом осматривалась вокруг, задаваясь вопросом, с какой новой угрозой столкнулась на этот раз, и заметила, в руке сивиллы все еще зажат нож. И он находился на расстоянии около одного миллиметра от моей груди. Я глядела на него, не веря своим глазам. Сучка намеревалась нанести мне удар! И, судя по траектории, это был нацелен в сердце. В общем-то это было не мое тело, но я считала, что будет не вежливо, возвращать его хозяйке с какими-либо отверстиями в нем. Кроме того, я не знала, что произойдет со мной, если женщина умрет. Даже Билли не знал. Возможно, я выжила бы, а может и нет, но я была абсолютно уверена, что от меня было бы мало проку для Раду и Луи-Сезара. Не говоря уже о том, что моя совесть отяготилась бы еще одной смертью.

— Я вижу, ты получила мое сообщение. — Голос, прозвучавший в комнате, был подобен чистому перезвону серебристых колокольчиков.

Я посмотрела туда, откуда он шел, и увидела стройную, невысокую девушку с длинными, темными волосами, струящимися по спине до самых коленей. Она петляла между толпой призраков, некоторые из которых застыли с разинутыми челюстями, деловито заглатывая других приведений. Никто не двигался, никто не дышал. Создавалось такое ощущение, что я очутилась в фотографии, за исключением того, что двое из присутствующих по-прежнему могли двигаться.

— Что? — Я отшатнулась от сивиллы и ее ножа, одновременно, на всякий случай, увеличивая расстояние между собой и этой вновь прибывшей.

— Сообщение на твоем компьютере, — продолжила женщина. — В твоем офисе. Это было очень умно, не находишь? — Она осмотрела Луи-Сезара, но не сделала попытки дотронуться до него. Ее большие голубые глаза на симпатичном маленьком личике снова обратились ко мне, и она раздраженно выдохнула. — Ну? Нет, я, наконец-то, дождусь слов благодарности за спасение твоей жизни? Кстати, некролог, знаешь ли, был настоящим. Если бы ты не уехала из своего офиса сразу, то люди Распутина добрались бы до тебя. Тебе удалось бы убежать от них, но через несколько улиц ты столкнулась бы с вампирами и подосланным Антонио убийцей. Я обозначила время смерти, чтобы предупредить тебя. Умно, не так ли?

— Кто ты? — Я поняла это сразу же, как задала вопрос, но все же хотела услышать, как она произнесет это.

Она улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки почти такие же глубокие, как у Луи-Сезара.

— Меня зовут Агнес, хотя никто не называет меня так больше. Иногда мне кажется, что они даже не помнят этого имени.

— Ты — Пифия.

— Прямо в точку.

— Но… но ты выглядишь моложе, чем я. Они говорили мне, что ты очень стара и находишься на смертном одре.

Она слегка пожала плечами. И это заставило меня обратить внимание, что на ней надето очень длинное, закрытое платье, наподобие тех, в которые любила наряжать меня Евгения. Оно было похоже на какой-то вечерний наряд, характерный восьмидесятых годов девятнадцатого века.