Метка тьмы

Давление руки Рафа предупреждало меня, что не стоит демонстрировать эмоции. Так же, как неразумно показывать страх или слабость на заседании суда — а это был самый серьезный из судов — также не следует слишком ярко обнаруживать веселье. Кто-то может принять это за вызов, и это будет чертовски плохо. Я быстренько состряпала ничего не выражающую мину, которую частенько использовала, пока не повзрослела. Это было не трудно: зачатки веселья, которые я смогла мобилизовать, умерли сразу же, стоило мне взглянуть на Сенат. Без отвлекающего присутствия Тони все их внимание внезапно сосредоточилось на мне, а оно, поверьте, было способно лишить мужества даже того, кому регулярно приходилось присутствовать на собраниях кланов. После того, как домашний телепат Тони была обращена и потеряла свои способности, он настоял, чтобы я находилась при нем, особенно в тех случаях, когда конкурирующие кланы отправляли к нам делегацию. Не пойму, зачем. Я не умею читать мысли, и вероятность того, что у меня будет Видение касательно какой-то конкретной личности, была очень незначительной. Я раз сто говорила ему, что не могу включать и выключать свои способности, как телевизор, и когда это начинается, я не могу переключать каналы. Он проигнорировал мои слова, возможно, потому, что ему нравился престиж, который обеспечивало наличие при себе личного ясновидца, как дрессированной собачки. Как бы там ни было, после всех тех жутких личностей, которых мне пришлось повидать, я думала, что уже ничто не сможет произвести на меня впечатление. Я оказалась не права.

Помимо Консула, стол был рассчитан еще на двенадцать персон. Примерно половина мест пустовала, но те, которые были заняты, в полной мере компенсировали это. Темноволосая женщина, сидевшая ближе всех ко мне, была одета в длинное бархатное платье. Небольшая шляпка, украшенная жемчугом величиной с ноготь моего большого пальца, обрамляла ее лицо, а вышитые золотом громоздкие узоры украшали подол ее бордовой юбки. Ее кожа светилась молочной белизной, что естественно для светлой кожи, столетиями не видевшей солнца. Эту безупречность уродовал лишь рубец от шрама вокруг горла, который практически не скрывала шелковая лента. Кому-то удалось подобраться к этой красотке достаточно близко, чтобы снести ей голову, но он был не в курсе, что этого недостаточно, чтобы убить вампира. Если сердце остается невредимым, то тело восстановится, хотя я вздрагивала при мысли о том, сколько усилий потребовалось затратить, чтобы залечить такую рану, как эта.

Рядом с нею за столом сидел единственный вампир, которого я знала. Было бы очень странно, если бы я не узнала его, так как при любом удобном случае Тони хвастался своей связью с известной линией Дракулы, и портреты всех трех братьев висели на стене его тронного зала. Он был обращен не Владом III Цепешем, больше известным как Дракула, а старшим братом легендарной личности, Мирчем. Мы принимали его в Чили, когда мне было одиннадцать. Как все дети, я любила послушать интересную историю с хорошим концом, поэтому мне больше нравились рассказы о детстве Мирчи, чем о более позднем периоде его жизни. Он поведал мне, что, когда его младшие братья Влад и Раду были заложниками в Адрианополе — султан Оттоманской Империи не рассчитывал, что по-другому сможет добиться от их отца соблюдения условий соглашения — он, Мирча, столкнулся с мстительной цыганкой. Она ненавидела его отца за то, что тот обольстил и бросил ее сестру, которая являлась матерью Дракулы, и потому наложила проклятие вампиризма на Мирчу. Так как уже никто не рассчитывал на возвращение заложников, то, наверное, она надеялась, что тем самым положит конец их династии, поскольку вампиры не могут иметь детей. Но, как отметил Мирча, она фактически оказала ему услугу. Так как вскоре после этого события венгерские убийцы, объединившись с несколькими местными дворянами, схватили его и, подвергнув пыткам, похоронили живьем, кое-что из этого могло реально сломить его, если бы он уже не был мертв. Но в данной ситуации в этом было больше неудобства, чем чего-нибудь еще.