Метка тьмы

На лице Мирчи появилось странное выражение, почти недоуменное, словно он впервые увидел меня. Мгновенье он всматривался в мое лицо, затем взяв руку, склонился над ней. Я ощутила мимолетное прикосновение губ, и он тут же отстранился, отпуская меня. Все вместе это заняло не более десяти секунд. Но по прошествии их я чувствовала себя запыхавшейся, смущенной и пусть на миг, но убитой горем, как если бы у меня отняли самую драгоценную вещь в моей жизни. Я потянулась к нему, но успела остановиться прежде, чем выставила себя дурой. Я сидела, пытаясь вернуть свой пульс ближе к норме, и не отрываясь смотрела на него.

Я забыла, насколько интимнее питание вампов, по сравнению с тем что делал Билли. И никогда не думала о Мирче в таком аспекте, обстоятельство, которое поразило меня теперь. Он был наделен обаянием, которым так славилась его семья, и мощью достаточно большой, чтобы удержать место в Сенате, и никто не смог бы возразить, что он по-мужски красив. Конечно мне не приходилось встречаться с Дракулой, который умер раньше, чем я родилась, или несчастным Раду, но глядя на Мирчу, я могла понять, почему его семья стала легендой. Если бы вы встретили одного из них, то вероятно, никогда не забыли бы этого, независимо от того какие приемы были применены к вам, чтобы затуманить память.

Я увидела хмурый взгляд Томаса, его глаза перебегали с меня на Мирчу и обратно. Что опять ему было не так? Все закончилось. В этот момент я поймала свое отражение в зеркале и увидела свои расфокусированные глаза, порозовевшую кожу и слегка приоткрытые губы. Я выглядела так, словно у меня только что был действительно отличный секс, что было недалеко от правды. Я быстренько изменила выражение лица, чтобы меньше показывать насколько приятные у меня остались ощущения.

Приткин выглядел обманутым в своих ожиданиях, словно ему хотелось увидеть нечто, что причиняет боль, а не удовольствие.

— Мне кажется, вы не питались. Вы не брали кровь; вы даже не проткнули ей кожу.

— Напротив, — Мирча чуть ли не нервно поправил свой воротник. — Это было кормлением и очень умеренным. — Он взглянул на Томаса, словно хотел добавить еще что-то, но передумал. Он резко повернулся и плотоядно улыбнулся Приткину.

— Рафаэль продемонстрирует это вам, если хотите.

Не успела я моргнуть, как Раф пересек комнату и обхватил пальцами запястья Приткина. Силы изливалась из мага панической волной, а я чувствовала дрожь браслета на своем запястье.

— Я не причиню вам боли, — сказал ему высокомерно Раф. — Не сделаю ничего, кроме того, что было сделано с Кэсси. Неужели вы менее храбры, чем она?

Приткин не слышал его. Выражение его лица побуждало меня спешно скрываться в укрытии, но Раф стоял на своем. Он не мог поступить иначе, получив прямой приказ от мастера своего мастера.

— Отпусти меня, вампир, или, клянусь Кругом, вы пожалеете об этом!

Внезапно стихийные элементы Приткина окружили меня. Он одновременно защищался землей и водой, и они истекали из него разом, заставляя меня ощущать себя похороненной и утопленной одновременно. Мой браслет взвился так, словно я удерживала маленькое дикое животное, которое отчаянно стремилось сбежать. Я боролась за глоток воздуха, но не могла его сделать, содрала халат с шеи, но от этого не было толку, так как не ткань душила меня. Я хватала ртом воздух, но было похоже, что мои легкие стали твердыми, тяжелыми глыбами в груди, забыв, как дышать. Медленно скатываясь с пуфика, я проваливалась в темноту. В моей голове вертелась только одна мысль, что, в комнате, полной вампиров, лишь мне могло повезти быть убитой единственным, кроме меня, человеком.

Глава 10

Горячая ладонь, проскользнув под мой воротник, слегка сдавила кожу на ключице, вызывая резкое покалывание в руке. Внезапно ощущение удушья немного ослабло. Воздух, проникающий в лёгкие, был жестким и тяжелым, но я смогла дышать.

— Отпусти его, Рафаэль, — гаркнул Мирча, и я, оглядевшись, увидела, что именно его прикосновение пробилось сквозь силу мага. Раф незамедлительно подчинился, брезгливо обтер руку об свое бедро, словно контакт с Приткином ему был более противен, чем самому магу. Волшебник дрожал от усилий обуздать свою мощь. Она продолжала изливаться, но уже не так сильно, подобно приливу на краю озера, а не обрушающихся волн на морском берегу.