Метка Зверя

— Катя, давайте, я вас отвезу домой? Если что-то станет известно, вам позвонят. Я оставил ваш контактный телефон, — Тимур показался в коридоре.

— Тимур, — я подняла свое лицо к его уставшим глазам. — Скажи, с ним такое уже бывало?

Мне очень хотелось остаться, но я чувствовала, что мне нужен самой отдых и передышка, иначе мне выделят соседнюю палату. А если это будет так, то тогда, кто за кем будет ухаживать?

— Да, разве он не рассказывал? Идемте, — он кивнул в сторону выхода. — Это Игошин. Он… — у меня ноги подкосились, и я схватилась за рукав Тимура, боясь потерять равновесие и упасть.

— Что? — просипела я, смотря на него изумленными глазами.

— Так, присядьте. В вашем положении волноваться противопоказано, — Тимур усадил меня обратно на кожаный диван и с беспокойством заглянул в глаза. — Алексей Сергеевич, когда придет в себя, он же с меня три шкуры спустит, если узнает, что с вами что-то случилось, пока я был рядом. Я позову врача, вы белая, как мел.

— Нет, постой! — я схватила Тимура за руку. — Все в порядке. Я просто… это все неожиданно. Со мной все в порядке… — повторила я, смотря перед собой невидящим взглядом, пытаясь уложить эту информацию в сознании.

На ватных ногах я покинула стены клиники, чувствуя себя выпотрошенной куклой. Но перед тем как уйти я настояла на разговоре с врачом Алекса. Я хотела услышать прогнозы и его предположения. И пока по мне было не заметно, что я в положении, то вполне могла рассчитывать на честные ответы, чтобы правду не преуменьшали, а говорили все как есть.

48 глава. Катя

Лёша не приходил в себя уже несколько дней, и волнение внутри меня нарастало все больше и больше. Врачи ничего не обещали и лишь разводили руками, мол, спит, когда проснётся, неизвестно. Да, виной тому та самая детская травма головы. А я приходила к нему каждый день и молила о чуде. Ведь под Новый Год случаются чудеса?

Пару раз его навещал Игошин. Но мы с ним не пересекались. Оно и к лучшему. Я пока с трудом усваивала всю эту информацию и не хотела никаких новых встреч, разговоров и волнений. И чем больше обо всем размышляла, вспоминала все наши разговоры с Лешей, тем отчетливее понимала, что давно уже простила его. Лишь бы он пришёл в себя, и с ним все было в порядке. И жаль, не в моей власти было что-то изменить или исправить в нашем прошлом, но я за эти дни поняла одну очень важную вещь, что каждый получил за свои ошибки сполна, и нам всем троим стоило с учетом этих переоценок начать все с чистого листа. И раз между мужчинами больше не осталось недоговоренностей, и они наконец-то обрели друг друга, моё дело маленькое: простить и дать нам с Лешей ещё один шанс. Ради своих сильных и трепетных чувств к мужчине, ради нашего ребёнка. Он совершил тот поступок, потому что знал, по каким бить местам, на что нажимать и как меня уколоть, чтобы я ощутила сильную боль. Я и сама принесла ему ее немало. И лишь бы он выкарабкался и жил. Станислав Борисович, главный врач клиники, связался с одной из германских клиник, где как раз специализировались на таких вот травмах головы, но после консилиума врачей было решено не рисковать и оставить Лёшу в России, потому как его состояние могло ухудшиться, а сам он впасть в кому.

Со всеми этими событиями и страхами за Лешину жизнь все мои мысли о выкидыше и неприятные ощущения первого триместра беременности отошли на второй, а то и на третий план. Я постоянно думала о Лёше и о том, что он вот-вот откроет глаза. Ведь, если во что-то очень-очень сильно поверить, то это обязательно сбудется? Я приходила к нему каждый день и разговаривала с ним, рассказывала какую-нибудь чепуху и ждала, что он откроет глаза. Гладила его руки и запрещала себе даже думать, что он не выкарабкается. Выкарабкается. Он очень сильный. Он увидит нашего ребёнка. Он только-только нашёл брата, которого искал чуть ли не всю жизнь. Мы создадим свою большую семью, где каждый обретёт свое счастье и покой.

Я стояла в его палате и смотрела в окно. На город опустились сумерки, снег кружил в воздухе, а завтра уже тридцать первое декабря и преддверие Нового Года... Нет, я не торопила события. Всему свое время. И он обязательно вернётся. Потому что не мог он уйти, когда я приняла решение остаться. Несправедливо это было.

— Катя... — окликнул меня хриплый голос, а я вздрогнула и схватилась за подоконник.

Медленно повернула голову и несколько слезинок скатились по моим щекам.

— Лёша! — я приблизилась к мужчине, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на него с объятиями.

Но на самом деле сейчас я даже боялась к нему прикасаться. Боялась, что он снова закроет глаза... Боялась ему как-то навредить. Я просто не переживу всего этого снова. Та картинка постоянно всплывала перед глазами, как он обессилено падал на снег возле своей машины. Я постоянно себя винила, что если бы не ушла, а осталась, то ничего этого не было.

— Я сейчас, нужно позвать врача, — он попытался приподняться и сорвать с себя капельницу. — Не двигайся! — чуть ли не вскрикнула я, испуганно уставившись на него.