Метка Зверя

Всю ночь мне снились кошмары. Снилось, что я теряю ребёнка, и видела лицо того самого врача, который когда-то сообщил мне о выкидыше. Однажды пережив эту потерю и страх, он вполне мог стать маниакальным. Я очень сильно переживала, накануне прошла ряд обследований, сдала кучу анализов и ждала вердикта. Нет, я совсем не думала, что будет после, я просто мечтала услышать: «Все в порядке, малыш развивается в соответствии со сроком, готовьтесь на выписку». Я грезила вернуться домой, больничная атмосфера жутко напрягала и давила на меня. Все эти запахи, шум, чужие люди, нелепый распорядок дня... это все больше походило на какую-то тюрьму и психологическое давление.

После утреннего обхода я отсчитывала минуты, когда же мой лечащий врач придёт с окончательными словами. Об Алексее я запрещала себе даже думать. А его цветы — огромные букеты красивых бутонов каждый раз разного оттенка и вида, которые он присылал по утрам, просила выносить из моей палаты сразу же, чтобы ничего о мужчине не напоминало. Потому что мне и так хватало волнений. Все свои чувства и эмоции на его счёт и на счёт его последнего, в прямом и переносном смысле этого слова, посещения, я заблокировала и решила, что вернусь к ним только после того, как подтвердятся хорошие анализы.

Валерия Романовна, врач гинекологического отделения, куда меня перевели после того, как беременность подтвердилась, а возможные переломы — нет, очень трепетно отнеслась к моим страхам и переживаниям. Я знала свои отклонения в развитии внутренних женских органов после той аварии и сделала на этом акцент сразу же при первом осмотре.

Во второй половине дня врач все же дошёл до меня, а я со своими переживаниями дошла до точки кипения. Просто, если окажется, что я не смогу выносить этого ребёнка, то и никакого другого тоже быть не могло. Моя роль как женщины будет исчерпана, а... Об этом думать совсем не хотелось. И пусть такая вероятность была мизерная, но она все же оставалась.

— Ну, что я могу сказать, — женщина слабо улыбнулась. — Да, авария привнесла несколько нюансов в ведение вашей беременности. Придётся тщательнее наблюдаться. Вы теперь в повышенной зоне риска. Но с вашим малышом на данном этапе развития все отлично. Как эмбриончик подрастет, проведём первый скрининг, а пока отпускаю вас домой. Все рекомендации помните?

— Да… — я ощутила большой внутренний подъем и прикоснулась к пока ещё впалому животу. Но там внутри уже билось маленькое сердце — такое любимое и самое драгоценное.

— Отлично! Тогда буду готовить документы на выписку. Если решите вести беременность у меня, в выписке найдёте мою визитку.

— Спасибо! — горячо поблагодарила я женщину.

И только, когда она покинула стены палаты, дала волю слезам. Я плакала от счастья, от осознания, что этот малыш не просто так выбрал меня. Пусть его отец... не совсем достойный человек, но я буду отличная мать.

После того визита Алексей больше не появлялся. А мне... Мне было так страшно, когда на следующее утро подтвердились плохие анализы, а чуть позже провели УЗИ и обнаружили гематому, а в ночь начало кровить... Я думала, от страха сойду с ума, я ни о чем другом думать не могла и без конца молилась, чтобы малыш не смел меня покидать и оставлять одну. И, наверное, там наверху мои молитвы услышали. Меня обвешали какими-то датчиками, брали кровь, снова смотрели на аппарате УЗИ, капали капельницы... Несколько дней я словно провела в бреду. Я понимала, что падение с лестницы ставило под удар мою беременность, что я запросто могла узнать о выкидыше, даже не узнав, что ждала ребёнка. И когда сейчас Валерия Романовна пришла и сказала, что все будет хорошо... я воспряла духом. Наверное, такое исключительное отношение и слаженные действия от медперсонала я получила лишь благодаря деньгам Зверева, и на том огромное спасибо. Я даже не исключала возможности, что ему все докладывали о моем здоровье в мельчайших подробностях, а сам он не появлялся на пороге моей палаты, потому что мне были противопоказаны любые волнения. Несколько дней плавно перетекли в неделю и вот теперь меня выпускали на свободу с надеждой, что через каких-то шесть или семь месяцев я встречусь с крохой — с моим маленьким смыслом жизни. Я цеплялась за этого ребёнка, как за спасательный круг, вся моя боль и прежние переживания померкли на фоне этой новости.