Мето. Мир

Ну все, пора. Я иду один в ночи, стараясь запомнить дорогу, чтобы затем подробно описать ее Еве. Надо найти вблизи от пристани укромное местечко, где она сможет прятаться, пока не наступит благоприятный момент для побега. Я замечаю лодку, каюта слабо освещена. Различаю фигуру человека, расхаживающего туда-сюда в ожидании меня.

Я взбираюсь на борт и вижу перед собой неопрятного мужчину с короткой бородкой. Он резко отворачивается и исчезает. Через пару секунд я слышу гул мотора и украдкой осматриваю лодку: это рыболовное суденышко. Я принимаюсь искать, где бы укрыться, и обнаруживаю люк. Решаю приподнять его, пока лоцман не видит. В пустом отсеке хранятся спасательные жилеты и разная утварь. Пол, кажется, мокрый.

— Ты что там ищешь?

— Это нормально, что в трюме столько воды?

— Не твоего ума дело. Хватит вынюхивать, а то вышвырну за борт.

Я широко улыбаюсь в знак того, что не принимаю его угрозу всерьез. Он молча возвращается в каюту, а я следую за ним. Он наблюдает за мной краем глаза. Я смотрю, как он маневрирует. Почем знать? Может, когда-нибудь пригодится. По-моему, мы замедляем ход. Нужно завязать с ним разговор.

— Меня зовут Мето. Простите за любопытство: я впервые на такой маленькой лодке и у меня неспокойно на душе.

— Я думал, люди из Дома запретили вам общаться со мной.

— Но их ведь здесь нет, и за нами никто не наблюдает. Если память мне не изменяет, я впервые вырвался на волю.

— А ты не похож на других. Меня зовут Хуан.

Он энергично пожимает мне руку и добавляет:

— Я ничего не знаю о том, что происходит на вашем острове. Остальные держат рот на замке, а мне больше платят за молчание, чем за саму переправу. Вас там много?

— У меня нет доступа к точным цифрам, но, по моим оценкам, человек триста.

— Тогда вы, наверное, ловко прячетесь: издали остров кажется безлюдным.

Затем он указывает на поручень и предлагает мне встать там, хоть я об этом и не прошу. Это весьма кстати: у меня как раз начинается морская болезнь. Я не свожу глаз с мыса, покачиваясь в такт движениям корабля, и мне становится лучше. Хуан объясняет, зачем нужны бакены, которые мы замечаем на горизонте.

— В общем, если я приболею, — со смехом подытоживает он, — ты сам сможешь доставить меня обратно в порт.

Через полчаса он жестом приказывает мне замолчать и снова уходит в рубку. Как и лоцман во время последней переправы, он выключает мотор, приближаясь к берегу, и лодка плывет в тишине по инерции. Мы осторожно причаливаем, и он шепчет:

— Через три дня — на этом же месте, в этот же час. Смотри не опоздай — у нас на все про все пара минут, и главное — будь осторожен. Если на обратном пути почувствуешь слежку, спрячься где-нибудь и вернись через двадцать четыре часа.

— Окей. Большое спасибо, Хуан.

Я взбираюсь на пустынную пристань и ищу укромное местечко, откуда можно сориентироваться. Приметив невысокий куст, сажусь за ним на корточки. Я узнаю фасады, виденные на фотографиях, и вычисляю проулок, по которому должен двинуться в город. Я жду нужного момента. Понемногу светает, вдалеке слышится шум моторов, и я даже замечаю пару человек, которые о чем-то разговаривают. Городской гул постепенно усиливается. Я выхожу из укрытия и вливаюсь в уличный поток. Люди шагают, низко опустив головы. Я подражаю им, но все же приходится изредка поднимать глаза, чтобы определить дорогу. Толстая женщина, громко отдуваясь, расставляет в ведрах красные цветы на продажу. Я готовлю мелочь и устремляюсь к ней:

— Добрый день, сударыня. Мне бы хотелось купить небольшой букет.

Немедля протягиваю три гроша. Даже зная дорогу, я все равно ее спрашиваю — приятно впервые услышать старушечий голос, не говоря уж о том, что это входит в мое задание.

— Не могли бы вы подсказать, как попасть в район «Б»?

— Пройди еще сто метров прямо, а потом поверни направо.

Я благодарю и продолжаю путь. Мысль о покупке цветов пришла мне в голову спонтанно: я боялся, что женщина прогонит меня, чтобы не мешал ей работать.

Улицы мало-помалу заполняются народом. Я пытаюсь вести себя неприметно, но меня завораживают женщины. Они здесь на любой вкус: миниатюрные и высокие, крупные или болезненно тонкие. Я вспоминаю Еву — кажется, я еще не встречал никого красивее. Старики тоже привлекают внимание своей медленной походкой, прямой спиной, неуверенными жестами. Я задумываюсь: о скольком они могли бы рассказать! Это все равно что просмотреть сотни склеенных карточек — вроде тех книг, что Грамотей читал в пещере.

Я добираюсь до менее оживленного района. Там ездят полицейские машины с включенными сиренами. Усилием воли заставляю себя не оборачиваться. Я уже почти пришел. Я помню все дома на этой улице и, проходя вдоль заборов, шутки ради перечисляю имена и фамилии жильцов. Открываю ворота Шенов и рассматриваю портреты членов моей приемной семьи, вывешенные на фасаде. Я получился довольно похожим. Прохожу через сад и направляюсь к задней двери. Уже собираясь постучать, случайно подслушиваю бурный спор между моей «матерью» и ее сыном, который орет:

— Как мне осточертел этот ваш цирк! Когда-нибудь я сдам вас полиции.