Метод Блессингтона

— Мистер Трэдуэлл, — вскричал он, — неужели вы не понимаете, что уже подошли к четвертой ступени? Неужели вы не чувствуете, как вы были близки к разрешению проблемы?

Мистер Тредуэлл указал на дверь.

— Вон! Иначе я вызову полицию.

Выражение озабоченности на лице Банса сменилось раздражением.

— Ну что ж, давайте вызывайте, мистер Тредуэлл, неужели вы считаете, что кто-то примет во внимание ваш путаный неправдоподобный рассказ, который вы сочините из всего этого. Пожалуйста, хорошенько все обдумайте, прежде чем предпринимать что-либо опрометчивое — сейчас или потом. Если вы хотя бы упомянете об истинном содержании нашего разговора, пострадаете от этого только вы, поверьте мне. А пока я оставлю вам свою визитную карточку. Когда бы у вас ни возникло желание позвонить мне, я всегда буду к вашим услугам.

— С какой это стати я захочу вам позвонить? — спросил побледневший мистер Тредуэлл.

— Причины могут быть разные, — сказал Банс, — но есть одна самая главная.

Он собрал свое имущество и направился к двери.

— Учтите, мистер Тредуэлл: каждый, кто преодолел первые три ступени по методу Блессиштона, рано или поздно преодолеет и четвертую. Вы сделали большие успехи за короткое время, мистер Тредуэлл, — скоро вы мне позвоните.

— Не раньше, чем вы окажетесь на том свете, — сказал мистер Тредуэлл.

Несмотря на эту прощальную колкость, после их встречи для мистера Тредуэлла наступили плохие времена. Беда в том, что, познакомившись с методом Блессингтона, он никак не мог выбросить его из головы.

Благодаря этому методу то и дело возникали мысли, от которых мистеру Тредуэллу с трудом удавалось избавиться. К тому же он самым неблагоприятным образом сказался на его взаимоотношениях с тестем.

Никогда прежде старик не казался ему таким назойливым, так часто путающимся под ногами, столь предсказуемым в своих поступках и словах, что это вызывало раздражение. Но больше всего мистер Тредуэлл приходил в ярость при мысли о том, что этот незваный гость, вторгшийся в его дом, болтает о своей личной жизни с абсолютно незнакомым ему человеком, с готовностью выдает все подробности жизни своей семьи агенту-исследователю, которому платят за это деньги и который только и делает, что причиняет неприятности. И для мистера Тредуэлла, находящегося в возбужденном состоянии, тот факт, что агентаисследователя не так-то просто распознать, сам по себе не служил оправданием.

Уже через несколько дней мистер Тредуэлл, который всегда гордился своим здравым умом и уравновешенностью бизнесмена, должен был признать, что с ним творится что-то неладное. Он начал видеть признаки фантастического заговора буквально на каждом шагу. Он представлял себе, как сотни — нет, тысячи — Бансов устремились в точно такие же, как у него, офисы по всей стране, и чувствовал, как от этой мысли у него на лбу выступает холодный пот.

Но, говорил он себе, все происшедшее слишком фантастично. Он доказывал себе это просто тем, что мысленно возвращался к своему разговору с Бансом, и проделывал это много-много раз. В конце концов, это был всего лишь объективный взгляд на социальную проблему. Было ли сказано нечто такое, чего по-настоящему интеллигентному человеку следовало бы избегать? Вовсе нет. Если он пришел к каким-то ужаснувшим его заключениям, то лишь потому, что эти идеи уже были в его голове и лишь ждали своего часа.

С другой стороны...

Огромное облегчение наступило после того, как мистер Тредуэлл наконец-таки решился посетить Геронтологическое общество. Он представлял себе, что он там обнаружит: одну-две грязные комнаты, несколько убогих канцелярских служащих, затхлый запах пустячной благотворительности — все то, что в очередной раз представит вещи в их подлинном свете.

Эта картина настолько сильно вошла в его сознание, что он чуть было не прошел мимо огромной башни из стекла и алюминия, в которой, судя по адресу, и находилось Общество, в смятении поднялся на лифте, который лишь чуть слышно жужжал, на нужный этаж и в изумлении вошел в приемную Центрального бюро.

И он все еще пребывал в этом состоянии, когда чрезвычайно предупредительная длинноногая молодая женщина вела его по огромному и какому-то бесконечному лабиринту комнат, через такие же предупредительные и длинноногие толпы бравых, широкоплечих молодых людей, вдоль рядов современных, хорошо отлаженных машин, которые щелкали и шумели в электронном многоголосье, мимо уходящих ввысь блестящих картотечных ящиков из нержавейки и, кроме всего прочего, сквозь неяркий, отраженный от пластиковых и металлических поверхностей свет — до тех пор, пока наконец он предстал перед самим Бансом и за ним закрылась дверь.

— Впечатляет, не правда ли? — произнес Банс, с явным удовольствием разглядывая изумленного мистера Тредуэлла.

— Впечатляет? — прокричал мистер Тредуэлл. — Да я никогда не видел ничего подобного. Миллионов на десять потянет!