Метод книжной героини

Катя надувает щеки, задерживая дыхание, капли катятся из ее блестящих глаз, оставляя после себя серые разводы. Глубоко вдыхаю, борясь с новым приступом слез. Мы сами выдали все козыри Дьякову, дали ему все, чтобы победить. Шумный выдох слетает с губ, и я вспоминаю сцену из спортивного зала и жесткое: «Уходи». На несколько мгновений мне показалось, что Елисей сказал это серьезно. А может, так и было? Я не знаю. Я уже ничего не знаю, кроме того, что мы круто облажались.

– Идем, – говорю я, хватая Катю за руку. – Скоро папа приедет.

Быстрым шагом добираемся до гардероба, по пути попадается несколько ребят, чьи сухие взгляды царапают сердце. Так легко поверили, так легко отвернулись. Елисей прав, они настоящие идиоты, которые каждый раз выбирают путь наименьшего сопротивления. Да им не генерал нужен, а психолог! Лучше бы вместо физики раз в неделю в школе проводили групповую терапию.

Выходим с Катей во двор, мелкие хлопья снега блестят в свете уличных фонарей. Вижу Елисея у забора, и ноги вмиг наполняются силой. Он ведь верит мне? Должен верить. Он обещал. Приподнимая подол платья, бегу вперед. Все-таки хорошо, что я выбрала любимые кожаные ботинки вместо неудобных туфель. Елисей оборачивается, прижимая руку к носу, по его подбородку стекают ярко-красные капли, воротник рубашки в крови. Распахиваю глаза шире, от ледяного воздуха першит в горле.

– Салфетки есть? – спрашивает Елисей.

– Что случилось? – задыхаясь, выдавливаю я.

– Очевидно, что я больше не генерал.

– Очевидно?! Что с носом?!

Елисей прищуривается, смотрит на Катю, остановившуюся рядом, и возвращается к моим глазам.

– А у вас что с лицами? Птичку жалко? – снисходительно усмехается он. – Вы мне салфетки дадите или подождем, пока я кровью истеку?

Обмениваемся с Катей удивленными взглядами. Подруга торопливо открывает сумку, вытаскивает упаковку влажных салфеток и протягивает Елисею.

– Спасибо, – вздыхает он и выбрасывает в сторону комок испачканного снега.

Елисей вытирает лицо, скручивает одну из салфеток в плотный жгут и вставляет в ноздрю. Отдаю ему куртку, молчание собирается в огромный снежный ком над нашими головами, что вот-вот сорвется вниз. По другую сторону забора вдруг слышится приближающийся хруст снега, а после встревоженный родной голос:

– Лана?!

Папино лицо появляется между прутьев, взгляд мечется от лица к лицу:

– Солнышко, ты была так расстроена, когда позвонила. Я подумал, что-то случилось. Ого! Это ты его так?!

– Конечно нет! – отзываюсь я.

Папа хмурится, разглядывая Елисея. Да уж, не так я представляла себе их знакомство.

– Значит, ты парень моей дочери?

– Да. Здравствуйте. Меня зовут Елисей.

– Приятно познакомиться, Елисей. Можешь называть меня дядя Антон. Что случилось?

– У меня аллергия на снег.

Папа приподнимает брови, а я едва сдерживаюсь, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Какая еще аллергия?!

– Вот как? Тогда нам лучше поехать домой, – говорит папа. – Приглашаю всех на чай.

Медленно поворачиваю голову. Елисей смотрит прямо на отца, гордо расправив плечи, и твердо кивает:

– С удовольствием.

Когда мы приезжаем домой, папа тут же раздает короткие распоряжения по устранению последствий сегодняшнего вечера с лиц нашей веселой троицы. Елисей получает в руки спасательный набор: полотенце, чистую футболку и тюбик с мазью от ушибов, и отправляется в ванную, а мы с Катей уходим в спальню, чтобы выйти из образов диснеевских принцесс и стереть макияж, который теперь больше похож на клоунские маски.

Подруга напряженно молчит. Представляю, что она должна сейчас чувствовать, и сострадание крепко сжимает грудь.

– Кать, мы во всем разберемся, – говорю я, желая немного ее успокоить.

Она огорченно вздыхает и поднимает руки, собирая кудряшки в пушистый пучок на макушке:

– Мне так жаль, Лана. Если ты хочешь меня прогнать, то…

– А вот этого не надо. Не говори глупости.

– Девочки! Чай готов! – кричит папа.

– Папа дело предлагает. Сначала чай, потом разговоры, – слабо улыбаюсь я и выхожу из комнаты.

На кухне витает аромат черного чая с нотками ягод. Папа расставляет чашки на столе, в центре уже красуется тарелка орехового печенья. Он поднимает голову и игриво дергает бровями, как бы говоря: «Смотри, какой я гостеприимный». Коротко хмыкаю и опускаюсь на стул, Катя падает рядом, сцепляя руки на коленях. Через минуту наш состав становится полным, потому что по правую руку от меня садится Елисей, поправляя растянутый ворот домашней футболки отца. Его нос блестит от толстого слоя прозрачной мази, мокрые волосы зачесаны назад.

– Спасибо за одежду и…

– Не за что, Елисей, мы ведь не чужие. Если понадобится, я и почку свою могу отдать, – отвечает папа, разливая заварку по чашкам. – Как нос? То есть аллергия? Доктор не нужен?

– Все в порядке.

– Это хорошо, но тебе лучше быть осторожнее. Зиму в этом году обещали снежную.

Что за дела? Папа смеется над ним?

– Я справлюсь, – коротко кивает Елисей и обхватывает чашку за ободок.