Метод Шерлока Холмса (сборник)

Мы остановились у дверей. Я украдкой следил за реакцией Лестрейда и Норриса. Дворецкий застыл на месте, будто статуя; даже глаза его перестали блестеть, а профиль, когда я искоса посмотрел на него, казался высеченным из того же камня, что и стены часовни. В противоположность ему Лестрейд явно волновался: он беспрестанно дергался и часто, неровно дышал, словно ему пришлось долго бежать.

Я тотчас догадался, почему он так возбужден и отчего ему не удалось обнаружить Гилберта Арнсворта в часовне во время первого обыска. Благочестивая атмосфера, навеянная ароматом цветов, восковых свечей и торжественной тишиной, повисшей над алтарем и роскошным заалтарным экраном, заставила славного инспектора оробеть и помешала ему тщательно обыскать помещение. Кроме того, я был убежден, что в прошлый раз в часовне или даже на подходе к ней, в галерее, Норрис допустил какое-то невольное движение, внушившее Лестрейду необъяснимую уверенность в том, что Арнсворт прячется где-то в замке.

– Но необязательно в часовне? – перебил я Холмса.

– Видимо, нет, иначе бы он непременно приказал перевернуть там все вверх дном, – ответил Холмс. – Однако Лестрейду – человеку заурядному – свойственны все общепринятые предрассудки, в том числе благоговейный страх перед священными местами, который победил в нем прочие соображения.

К счастью, в отличие от инспектора я не подвержен суевериям. Догадавшись, где именно прячется Гилберт Арнсворт, я решил выманить его из укрытия тем же способом, который позднее использовал в деле Ирен Адлер, а именно сымитировать пожар[61].

Кажется, я уже объяснял вам суть этой уловки. Когда женщина думает, что у нее в доме пожар, она пытается спасти то, что для нее дороже всего: замужняя бросается к ребенку, незамужняя хватает шкатулку с драгоценностями. Вы знаете, что Ирен Адлер сразу кинулась к своему тайнику, где хранила фотографию, на которой она снята вместе с королем Богемии.

В деле Арнсворта был применен тот же принцип, правда в этом случае подозреваемому пришлось спасать отнюдь не фотографию, а собственную жизнь (по крайней мере, он так считал). Страх оказаться запертым в доме, объятом огнем, любого человека заставит выбраться наружу, если только ему не свойственна отвага льва, но Гилберт Арнсворт был явно не из этого числа.

В то утро, прежде чем отправиться в замок Арнсворт, я позаботился о том, чтобы сунуть в карман своего пальто коробок восковых спичек[62] и длинный жгут из крученой коричневой бумаги, обильно смазанный дегтем. Поджечь жгут, поднять его над головой и изо всех сил завопить «Пожар!» было делом нескольких секунд. Сразу же повалил едкий черный дым.

Я и вообразить не мог, что после этого начнется форменный бедлам! Норрис со всех ног рванул ко мне, проявив при этом удивительную для человека с таким чувством собственного достоинства прыткость, и попытался отнять у меня жгут. Лестрейд, который, судя по его возмущенному виду, решил, что я спятил, бросился ему на подмогу, а оба констебля застыли на месте и, разинув рты, глядели на это столпотворение, сопровождавшееся нашими громкими воплями.

Посреди этого шума и гама я заметил, что зеленая бархатная скатерть, лежавшая на алтаре, вдруг затрепыхалась, словно кто-то невидимый пытался выбраться из-под нее.

Я тотчас швырнул горящий жгут наземь и стал затаптывать его, одновременно дергая Лестрейда за руку и указывая ему на алтарь. Констебли наконец очнулись и начали гасить остатки тлеющей бумаги, а мы с инспектором и Норрисом увидели, как из-под складок алтарного покрова на карачках выполз какой-то человек. Мгновением позже он выпрямился, и мы увидели перед собой Гилберта Арнсворта.

Я немедленно узнал его по описанию ночного портье, переданному мне Лестрейдом, а также по несомненному сходству с матерью. Он унаследовал от нее горделивую осанку и аристократические черты лица, хотя и обезображенные порочным выражением. Впрочем, в течение тех нескольких секунд, когда мы с ним в упор смотрели друг на друга, его лицо выражало главным образом потрясение и ужас.

Как ни странно, он первым из нас пришел в себя. Не успели мы с Лестрейдом и констеблями даже пальцем шевельнуть, как он, подгоняемый, несомненно, отчаянной потребностью в спасении, метнулся к открытой двери, запрыгав, словно заяц, прямо по скамьям.

Меня и Лестрейда задержал Норрис, вцепившийся в нас еще во время недавней стычки из-за горящего жгута. На то, чтобы высвободиться, у нас ушло несколько секунд. Будучи моложе и здоровее этих двоих, я вырвался первым, но оказался не готов к тому, что Норрис окажет сопротивление. Оттолкнув его, я бросился к двери, но он подставил мне подножку, и я споткнулся. Хотя я за считаные мгновения восстановил равновесие, Арнсворт сумел добраться до выхода, выскочить наружу и захлопнуть за собой дверь. К тому времени, когда я снова распахнул ее и выбежал из часовни, Арнсворта нигде не было, хотя вся галерея отлично просматривалась вплоть до самого вестибюля, а добежать до него, пользуясь секундным преимуществом, он бы никак не успел. И тем не менее он исчез, как по волшебству.