Метод Шерлока Холмса

Облегчение, которое я почувствовал, добравшись до первого окна, было сущей ерундой в сравнении с тем шквалом эмоций, который захватил меня, когда я достиг второго.

Холмс оставил подъемную раму открытой и ждал меня внутри, чтобы помочь мне слезть с подоконника.

Он ничего не сказал, так как вообще редко выражал свои чувства, но на его лице после моего благополучного появления светилась такая радость, что никакие слова были не нужны. А когда он схватил мою руку и крепко сжал в своих руках, проговорив одними губами: «Превосходно, Уотсон!», я заметил в его глазах восхищение и гордость. В такие моменты я чувствовал, что Холмс мне ближе всех на свете, не считая, конечно, моей дорогой супруги.

Он уже успел нацарапать для меня коротенькую записку, в которой значилось: «Игорь в соседней комнате. Покараульте его».

Холмс указал на дверь, соединявшую обе комнаты. Я кивнул, давая понять, что знаю об Игоре, а затем тихонько подкрался к двери и опустился перед ней на колени. Замочная скважина предоставляла мне более широкие возможности для обзора, чем узкая щелочка между шторами. Я видел б́ольшую часть кровати и ноги растянувшегося на ней человека. Кроме того, до меня доносился резкий запах русской папиросы и шелест переворачиваемых газетных страниц.

Пока я наблюдал за соседней спальней, Холмс, как я убедился, время от времени оборачиваясь через плечо, тоже не сидел на месте. Дверцы большого шкафа, близнец которого стоял в спальне Оскара, были уже открыты (впрочем, Холмс мог подобрать к ним ключи еще до моего появления), а теперь он вытащил из шкафа небольшой кожаный саквояж, откуда достал металлический ящик, покрытый черным лаком и перетянутый прочной стальной полосой, в центре которой располагались три замочные скважины.

Следя за телохранителем барона, лежавшим в соседней комнате, я лишь время от времени мог бросать на Холмса быстрые взгляды. Так, я увидел, что он переносит ящик на туалетный столик со стоявшим на нем зеркалом, который, как и шкаф, являлся точной копией того, что находился в спальне Оскара, и осторожно ставит его на столешницу, а затем вынимает из кармана три отмычки, взятые напрокат у Чарли Пика.

В комнате повисла плотная, почти осязаемая тишина, словно сюда вполз какой-то невидимый туман, заполнивший все углы и щели. Слышны были лишь тонкий металлический скрежет отмычек, с которыми возился Холмс, да отдаленные трели оркестра в зимнем саду, наигрывавшего мелодии Гилберта и Салливана[84].

Стало ясно: несмотря на то что Холмс потратил много часов, практикуясь в открывании ларца Медичи, сделать это будет не так-то просто. Каждый раз, торопливо оглядываясь через плечо на его худощавую фигуру, склонившуюся над туалетным столиком, я видел, что он вновь и вновь пытается отомкнуть замок, осторожно вертя в длинных пальцах отмычку и склоняя голову к ларцу в надежде услышать слабый звук отпираемого затвора. Он с головой ушел в это занятие, не слыша и не видя ничего вокруг.

Но вот он облегченно выдохнул, и напряжение в комнате сразу спало, будто оба мы мигом избавились от страшной тяжести. Замок наконец поддался!

Теперь все мое внимание сосредоточилось на Холмсе. Я видел, как он открыл крышку, заглянул в ларец, а затем, сунув руку внутрь, достал из него маленький, обитый сине-золотой тисненой кожей футляр – точное повторение того, что лежал в кармане у Холмса.

Но, как только он это сделал, до меня донесся другой, неожиданный звук, и исходил он не из нашей комнаты, а из соседней. Не стой я на коленях возле замочной скважины, он мог бы и вовсе пройти незамеченным, ибо то был слабый скрип кроватного матраса.

Я тотчас приник глазом к дверному отверстию и, к ужасу своему, обнаружил, что картина кардинально изменилась.

Ноги баронского прихвостня исчезли из виду, вместо этого перед моим взглядом предстала нижняя часть его торса, как-то странно обтянутая одеждой. Я не сразу понял, что телохранитель поднялся с постели и потягивается. В следующий миг пропал даже этот вид, потому что Игорь направился к двери.

Невероятно, сколь быстро работает мозг в моменты опасности. Хотя у меня в распоряжении было всего несколько секунд, я инстинктивно понял, что нужно делать.

Я тихо свистнул, чтобы привлечь внимание Холмса, а когда он обернулся, встал с колен и выразительно показал большим пальцем на дверь, одновременно отступив вправо, чтобы открывающаяся дверь, по крайней мере на несколько секунд, прикрыла меня, точно щитом, пока Игорь будет переступать через порог.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел огромный детина борцовского сложения. Он страшно поразился, увидев у туалетного столика какого-то незнакомца, что дало мне секундную передышку. Еще несколько мгновений ушло у него на то, чтобы собраться с мыслями и осознать, что здесь происходит: дверцы шкафа отворены, кожаный саквояж валяется на полу, а ларец Медичи стоит на столике с открытой крышкой.

В конце концов до него дошло, что надо что-то делать.