Мэтр на охоте

– Да ну? – Слепец снова гнусно захихикал, отчего я всерьез засомневался в его разумности, но смех прекратился так же резко, как и начался. – Увы, я почти не вижу даже магическим зрением, но на миг мне показалось… А, какая разница? Твоя зверюга меня выручила, стащив с алтаря, так что я теперь твой должник. Ты, конечно, молод, похоже, еще моложе меня, но где теперь найти старого некроманта? Разве что на кладбище? – спросил в пустоту слепец и сам же рассмеялся своей дурацкой шутке. – Извини. Безумие скоро снова меня поглотит, поэтому не буду спрашивать, кто ты и откуда. Но очень прошу выслушать мою историю и убить по старому обряду, когда я закончу. Поможешь?

Я прикусил губу.

Демон! Не хотелось бы терять последнего информатора, но… Просьба о смерти – единственная вещь, в которой один некромант никогда не откажет другому. Потому что только мэтр сумеет сделать так, чтобы в посмертии тебя не побеспокоили.

– Я могу тебя подлечить. Даже отсутствие резервов не проблема.

– Нет, – нетерпеливо перебил меня пленник. – Твоя зверюга нарушила целостность связывающих нас оков. На какое-то время мой разум очищен от безумия оракула. Но я все равно спятил так же, как и он. Ты не сможешь мне помочь. Поверь, я знаю, о чем говорю, – за десять лет изучил эту тварь так, как, наверное, не смог еще никто. Она пожирает мой разум даже сейчас. И чем дольше ты тянешь, тем больше шансов, что я снова стану слюнявым идиотом.

Я нахмурился еще сильнее, но все-таки неохотно кивнул.

– Хорошо. Твое право свято.

– Спасибо, – с невыразимым облегчением прошептал слепец и как-то разом обмяк. – Теперь верю, что ты из наших. Не знаю, кто тебя направил, но самое главное, что ты здесь. Значит, мои мучения не были напрасными, гильдия возрождается, и кому-то есть еще дело до того, что тут творится. Поверь, оракул многое мне оставил. Почти все, о чем ему задавали вопросы, я хорошо помню. Поэтому если ты ищешь ответы, спрашивай.

Гм. Он сказал – десять лет? Полвека назад я бы, может, и усомнился, но жизнь научила меня терпению. Так что сейчас я готов поверить, что сосуществование в одном теле с тысячелетним духом возможно в течение столь долгого периода, но при этом сводит с ума. А раз так, то, задавая вопросы, я должен понимать: чем больше пройдет времени, тем сумбурнее будут ответы.

Я ненадолго задумался над тем, что мог бы узнать у пленника из того, что меня интересовало. А потом взялся за работу.

Каннир Одар оказался вором. По крайней мере, был им первые двенадцать лет своей жизни. К тому же вором он считался умелым, ловким и на удивление везучим, чем особенно гордился, пока не забрался в тот старый дом и не вляпался в неприятности по самую маковку.

Поскольку юный вор сумел обойти почти все ловушки и попался лишь на последней, хозяин дома, оказавшийся светлым магом, ради интереса проверил изрыгающего проклятия паренька на наличие дара. И приятно удивился, обнаружив находящиеся в зачаточном состоянии способности. Поскольку до амнистии Совет тогда еще не дозрел, а дар у паренька оказался темным, мастер Иххой в подробностях разъяснил растерянному пленнику, чем ему грозит сложившаяся ситуация, а потом предложил сделку: забыть о преступлении в обмен на служение и обучение темному искусству.

Каннир, распятый на стене подобно попавшей в паутину мошке, думал недолго: в тюрьму ему идти не хотелось, а заканчивать жизнь на костре – и подавно. Поэтому он остался в доме мага на положении ученика, которому, впрочем, было запрещено покидать заранее обозначенные границы. Вскоре принес магу соответствующую клятву, а затем окунулся в волшебный мир заклинаний, о котором раньше даже и не мечтал.

Конечно, он понимал, что полноценного учителя у него, скорее всего, не будет – сложно ожидать от светлого хорошего знания некромантии. Поэтому тот факт, что наставник не доверил бывшего вора одним только книгам, а самостоятельно взялся за процесс, Каннира приятно удивил.

Он с жадностью впитывал новые знания, с интересом учился создавать зомби, с азартом копался на городском кладбище, с благодарностью смотрел на мудрого наставника и даже подумывал о том, как усовершенствовать свои творения. У него все получалось. Наука давалась ему легко, а быстро развивающийся дар позволял без проблем осваивать все новые и новые разделы учебников.

В какой-то момент Каннир поразился, как много знает учитель о темном искусстве, и искренне восхитился его умениями, а потом задумался. После чего начал задавать осторожные вопросы и спустя какое-то время убедился: светлый чего-то не договаривает. Иначе откуда ему так хорошо разбираться в предмете, который испокон веков считался для светлых недоступным? Из простого интереса? Да полноте! Старик, особенно когда выпивал, частенько проговаривался, что от вида умертвий его тошнит, а когда разговор заходил о гильдии, выразительно кривился и потихоньку сплевывал в сторону. Но почему тогда он начал изучать запретное искусство, за которое Совет магов вполне мог отправить его на костер? И для чего стал втайне ото всех обучать юного некроманта?