Метро

Со своей позиции он еще раз оглядел «Марксистскую». Ничего подозрительного на первый взгляд, кроме далекой трескучей музыки со смутно узнаваемым мотивом и приглушенного гула какого-то механизма. На станции горели все светильники, блики неподвижно сияли на розовых поверхностях мраморных пилонов с продольными выемками, но все они хранили статику – отражения все тех же неподвижных элементов.

Пустовалов пересек пути, забрался на платформу с туннельной стороны, через решетчатую дверь посмотрел в противоположный портал – единственное место, которое его беспокоило. Впрочем, он понимал – глупо устраивать там засаду.

Подтянув лямку рюкзака, он сунул «Вальтер» за пояс, затем перелез через ограждение, и выбрался на платформу. Неслышно ступая, дошел до первого проема. Выглянул в зал. На мраморной колонне напротив ярко-синяя наклейка указывала стрелкой «выход в город». Именно оттуда неслась музыка и механический гул, который как теперь понял Пустовалов, издавал работающий эскалатор.

Прислонившись спиной к широкому торцу стены, он стал смещаться влево, понемногу открывая себе обзор. Перед глазами показались серебристо-хрустальные, похожие на штопоры, светильники главного зала и ряд пилонов. В пространство над противоположными путями с центра зала уводила сдвоенная лестница перехода. Пустынный зал завершался приплюснутым выходом к четырем эскалаторам перехода на кольцевую линию.

Пустовалов переместился к колонне напротив и, прижавшись к ней, стал также, метр за метром открывать себе обзор с другой стороны.

В поле зрения появилось панно с серпом и молотом над порталом выхода, под ним – рифлёный лист металла, прикрывающий боковину проема. У боковины на полу были разбросаны инструменты: отвертка, строительный нож, молоток, шуруповерт, небольшая сабельная электропила с длинным ножом, арматурные ножницы, мотки проволоки, несколько грязных перчаток и еще какой-то хлам. Под сводом слегка покачивалось информационное табло «Выход в город». Дальше – эскалаторы. С этой стороны их было всего три. Работали только первый и второй, оба на подъем.

Пустовалов вышел из-за колонны. Посмотрел на соседнюю платформу и не спеша направился к эскалаторам, пока их вид не открылся ему целиком. Наверху располагался сводчатый полукруг света, но никаких признаков жизни, кроме трескучего стереозвука в котором он не без труда разобрал голос Муслима Магомаева размашисто и проникновенно певшего про героев спорта. Пустовалов подумал, что вряд ли жители французской Гвианы будут слушать Магомаева.

Дверь кабинки дежурного была распахнута, стул развернут в сторону центрального зала. Пустовалов заметил сигаретный пепел на полу и перевел взгляд на россыпь инструментов за поваленными ограждениями, потом посмотрел выше – вдоль рифленого листа и дальше по периметру всего проема. Также как и на «Площади Ильича», металлический обод здесь скрывал огромную дверь, которая в случае ядерной войны должна была превратить станцию в герметичное бомбоубежище.

Он подошёл к инструментам. Среди разбросанных ключей, отверток и ветоши мелькнуло что-то знакомое. Поддев ногой грязную сумку, он увидел трилистник и большую черную надпись «Адидас» на белом фоне. Тесемчатый ремешок был привязан узлом к пластмассовой скобе. Пустовалов присел, подобрал самую чистую на вид отвертку и, удерживая ее за наконечник, оттянул боковину сумки. Внутри обнаружились простой ареометр, замусоленная записная книжка, измазанный в мазуте фонарь и удостоверение работника метрополитена на имя Ивана Сытина с фотографией молодого парня.

Пустовалов сунул удостоверение в карман, затем взял записную книжку, открыл наугад и сразу увидел изображения женских половых органов, нарисованные шариковой ручкой, будто рукой школьника.

Внезапно прекратившийся гул заставил его поднять взгляд. Средний эскалатор остановился. Пустовалов бросил записную книжку в сумку, встал и посмотрел в конец зала. Там также безмятежно и слегка поскрипывая, покачивалось информационное табло. В переходе на «Таганскую» что-то методично щелкало. Не спуская с лестницы глаз, Пустовалов стал медленно отходить к кабинке дежурного.

У первого эскалатора он остановился, поднял руку с пистолетом, и посмотрел наверх. Табло над головой висело неподвижно. Пустовалов еще раз оглянулся на переход и шагнул на первый эскалатор, который тут же подхватил его и понес наверх. Эскалаторы здесь были длинными. В самом стволе было до рези в глазах ярко – работали все шарообразные светильники на балюстрадах.

Он проехал четверть пути, когда голос Муслима Магомаева умолк. Тотчас следом остановился эскалатор и, разумеется, погас наверху свет, а вместе с ним и ряд светильников на второй балюстраде. Теперь Пустовалов стоял на самом видном месте с трех сторон окруженный тьмой. Не самое завидное положение. Прежде чем кто-либо на планете успел бы сделать такой вывод, Пустовалов ловко перемахнул через балюстраду, оказавшись на среднем эскалаторе, и не задерживаясь, повторил маневр, перебравшись на третий эскалатор. Здесь, в темноте, он пригнулся и замер прислушиваясь.