Метро

Миниатюрная девушка встала перед Харитоновым. Пустовалов почувствовал легкий укол. Его удивили требовательные нотки в дрожащем голосе, но неприятное чувство не было связано с чувством вины или беспокойства. Оно было связано с воспоминанием. Очень далеким воспоминанием. И почему на рожон часто лезет тот, кто меньше всего готов к последствиям?

– Что такое? – Посмотрел на Дашу страшный Харитонов. – Я же сказал заткнуться.

– Убери молоток и отпусти ее.

В плотоядных крохотных глазках Харитонова сверкнул интерес.

Даша продолжала стоять перед ним, хотя ее плечи вздрагивали.

– Ну? Что еще сделать?

– Я обещаю тебе большие неприятности, если не отпустишь ее. – Сказала она неуверенно.

– Вы меня удивляете, – сказал Харитонов, неожиданно убирая молоток в задний карман.

После этого под всеобщее молчание он сунул катину руку в петлю, которую соорудил из ремня.

– Вот так ты никуда не убежишь. – Сказал он, стягивая петлю на загорелом запястье девушки.

Проделывая эту манипуляцию, Харитонов старательно пыхтел, будто занимался чем-то серьезным и важным и, закончив с удивлением, оглядел всех.

– Вы что серьезно думали, что я ей руку сломаю? – Спросил он, забрасывая ремень с катиной рукой на плечо. – Я что тут один нормальный?

После этих слов Харитонов с довольным видом двинулся по туннелю первым, быстро пропав из освещенной зоны.

«Привязанная» Катя дернулась следом.

– Эй, я тебе не собака…

– Заткнись, а то передумаю!

Дальше все шли молча, будто потерянные и только минут через пять, Ромик, неспособный на долгое молчание стал рассказывать какую-то скучную историю про свои подростковые поездки в деревню к бабушке, где заодно происходили загадочные убийства в лесу. Голос Ромика катился по туннелю:

– Кто-то нападал на одиноких грибников из-за спины и резал им горло. Все думали, что это типа какой-то сезонный убийца, но за все годы его так и не поймали. Проверяли местных и приезжих, кого-то даже задержали, но убийства продолжались. Все называли его грибной убийца, а моя бабушка думала, это грибной дух широколиственных лесов и темных чащ. Меня, конечно, не выпускали гулять из-за этого гребаного грибного убийцы, и каждое предложение родителей съездить в деревню, чтобы погулять на свежем воздухе звучало как стеб. Ехать в деревню, говорю, чтобы сидеть в доме и пялиться в телевизор, который ловит три канала. Ха. Я, понятное дело, уходил без спросу. Мы с пацанами все хотели выследить и поймать его. А вот теперь думаю – а если бы он нас поймал?

– У тебя повеселей нет истории?

– Согласен, история дерьмовая. Но настроение такое. Одно дерьмо в голову лезет.

– А этот твой грибной убийца, это что-то типа лесного духа или человек? – спросил Виктор.

– Скорее это наш российский Слендермен. Во всяком случае, мне он таким представлялся.

Минут через пять туннель резко повернул направо, и неожиданно перед всеми возникла станция. Они увидели почти весь ряд красно-мраморных колонн с выемками и всю платформу, за исключением мертвой зоны в ближнем углу.

Выбеленная ярким светом «Марксистская» не выглядела такой зловещей и мертвой, как «Площадь Ильича». Многочисленные лучи пересекались на белом потолке, спускались на светло-розовый «газган» путевых стен, статично сияли блики на черном гранитном цоколе. Казалось, что на станции вот-вот вскипит жизнь – из-за колонн выйдут пассажиры, а звенящую тишину и мерный гул вентиляторов потопит разноголосица. Но станция молчала, рождая необъяснимое чувство тревоги и странное ощущение какой-то неестественности происходящего.

Пустовалов отошел к своду и встал за медной табличкой. Его обогнали Виктор и Ромик. Громадная бесформенная тень остановилась рядом.

– Ты говорил, что смотреть надо лучше. А лучше тебя этого никто не умеет.

Пустовалов ощутил тяжелый запах пота и перегара.

– У тебя, конечно, волына есть… И ты можешь всех кинуть, но…

– Не беспокойся, – Пустовалов посмотрел в сторону станции, прищурился. Затем окинул взором свою компанию. Все ждали. Даже Катя, приподняв стиснутую ремнем руку, смотрела на него, – я пойду.

На самом деле он давно решил, что пришла пора действовать по-настоящему и лишняя компания теперь только обуза. И хотя возвращаться Пустовалов действительно не собирался, разыграть маленький спектакль не мешало.

– Первое условие, – Пустовалов указал пальцем на Ромика, – соблюдать тишину. Второе, – палец переместился на Виктора, – никуда не лезть. Третье, – палец уткнулся в Харитонова, – следить за выполнением первых двух условий.

– Мы можем подержать твою сумку, – предложил Харитонов, в полумраке туннеля походивший на путника-магра со своей пленницей-рабыней.

– Спасибо, сам справлюсь.

Пустовалов не сразу вышел на станцию – подходя к «Марксистской», он обратил внимание на стрелку на рельсах и, подняв взгляд, обнаружил уходящий под резким углом направо однопутный туннель. Постояв недолго у таблички с номером «309А», он зашел в примыкавший туннель и встал за углом. Из глубины туннеля в спину дул теплый ветерок, неся густой запах креозота, но Пустовалов чувствовал здесь себя неуютно, из-за того, что находился на свету.