Метро 2033: Крым. Последняя надежда (трилогия)

Изнутри крепость выглядела не столь архаично – как ей объяснила Ольга, когда-то, еще до Катастрофы, здесь был жилой квартал, панельные многоэтажки и промзона. Все это постепенно ветшало, но разрушено не было, и уцелевшие жители Херсона, перебравшиеся сюда «с материка», как могли, поддерживали порядок. Мост, ведущий в большой город, пришлось разобрать, со всех сторон отгородиться стенами и использовать в качестве транспорта лодки. Ни земледелия, ни особых припасов не было – промышляли охотой, собирательством и рыбалкой, хотя добыча частенько фонила. Аборигены приспособились, и дети – немногочисленные, но все же рождались относительно здоровыми.

Область мало пострадала, здесь не рвались бомбы, жить бы и жить… но что-то, засевшее или появившееся в центре города, распространяло заразу. К счастью, недалеко, и все же были смертельные случаи. Ни механизма передачи заразы, ни того, как с нею бороться, местные не представляли.

Бандерольке со спутниками отвели несколько квартир, и только к вечеру ей удалось остаться одной – в крохотной комнатке, забитой архивными документами, зато отдельной. Бандеролька опустилась на узкую, видимо, подростковую кушетку и закрыла лицо руками.

И здесь не будет листоношам покоя. Нигде в этом мире не осталось места, безопасного настолько, чтобы люди оставались людьми, чтобы появилось у них время заниматься наукой и искусством. Надо помочь, конечно, и друзья поддержат – но не сейчас, не сию секунду, когда все вымотаны дорогой, когда всем нужно хотя бы несколько часов, хоть одна ночь, чтобы оплакать погибших и побыть в одиночестве.

Она почувствовала, как подкатывает отчаяние, решительно встала и начала разбирать архивы. Знания – то, ради чего листоноши рисковали и побеждали. То, что они должны нести дальше, осторожно, как живую бабочку в ладонях. Эти тетради, книги не должны пропасть.

Бандеролька бесцельно перекладывала и листала отчеты из экспедиций, заметки наблюдателей и ученых.

Знакомый почерк на одном из отчетов заставил ее замереть.

Бандеролька осторожно заглянула внутрь. Это был дневник Пошты, отчет о его первой экспедиции.

* * *

На Совет Бандеролька пошла не одна – прихватила с собой Контейнера и Телеграфа как опытных и Кайсанбека Алановича – как умного. Костя тоже просился, но его не взяли – мал еще. Она впервые представляла свой клан, и потому нервничала, но виду старалась не подавать.

Стояло раннее утро, с Днепра поднимался туман, пахло травой и сыростью. Городок еще спал, когда листоноши с профессором прибыли в Зал Совета – по-видимому, до Катастрофы это был супермаркет – ангар с плоской крышей и просторной парковкой, ныне занятой ярмарочными навесами, пока еще пустыми.

Изнутри ангар оказался разделен на несколько помещений щитами ДСП. По коридорам сновали озабоченные люди, нагруженные бумажными папками, проводами, запчастями генераторов, оружием.

Листоноши остановились в растерянности.

Никаких мер безопасности – внутри Острога аборигены чувствовали себя так же спокойно, как листоноши – внутри Цитадели. Здесь все свои, и стены охраняются, а значит, можно расслабиться.

– По-видимому, – заметил Кайсанбек Аланович, – нам необходимо спросить дорогу, иначе мы рискуем заблудиться.

Бандеролька заступила путь девушке в медицинском халате:

– Не подскажете, Совет…

– Прямо, прямо, налево, прямо, третий направо, вторая дверь слева! – оттарабанила девица, ни капли не удивившись.

Бандеролька поняла, что все равно заблудится. Оставалось уповать на могучий разум профессора, житейскую мудрость Телеграфа и на профессиональную сметку Контейнера.

– Спасибо, – поблагодарила она девушку, но та уже бежала дальше, забавно притопывая на ходу.

Делегация не спеша и осторожно потопала к залу Совета. Вопреки опасениям, не в ту дверь сунулись всего один раз и через несколько минут попали, почти не опоздав, в нужное помещение.

Здесь стояли в ряд парты – обычные, школьные, довольно обшарпанные, и за ними по одну сторону сидели представители Острога, а по другую оставались свободные офисные стулья для листонош. Окон не было, помещение освещалось несколькими лампами дневного света, запитанными от генератора, как и все в Остроге.

Почетные места в центре занимали женщины: уже знакомая Бандерольке Ольга, слева от нее – другая дама, повыше этак на голову, а справа – маленькая, огненно-рыжая иудейка с прекрасными томными глазами.

– Здравствуйте. – Ольга поднялась. – Позвольте представить вам Анну, – она указала на высокую, – и Диану Михайловну. Мы – Триумвират, мы управляем Острогом.

Бандеролька в ответ представила спутников. Расселись. Помимо Триумвирата, в зале были и другие люди, в основном – женщины, и Бандеролька мимоходом подумала, что мужчин у них мало, на Совете – всего несколько, и в глаза бросается демонстративно сидящий в сторонке жилистый азиат с морщинистым лицом и не тронутыми сединой волосами. Он улыбался и кивал в такт словам Ольги, но при этом цепко осматривал гостей. Контейнер сразу это считал и принялся зыркать в ответ.