Метро 2033. Переход-2. На другой стороне

Просто потому что не может свыкнуться с тем, что кто-то имеет полный доступ ко всем его воспоминаниям. Потому что это были только его воспоминания, его радости и его печали. Мало ли, вдруг сейчас мерзкая тварь раз за разом испытывает эмоции, которые в свое время уже испытал Нель?

Вдруг этот монстр вспоминает, как Нель впервые поцеловал девушку в парке неподалеку отсюда? Как гулял с ней по проспектам родного города, как общался с друзьями. Адреналин во время первой драки до крови, выброс дофаминов во время первого секса.

И то, что было потом. Боль утраты после падения бомб. Первые вылазки, первые победы и поражения, первое убийство. Надежду на новую жизнь с Мариной, опустошение после ее ухода. Страдания, которые причиняла Нельсону опухоль. Новую надежду с Кариной…

И вот теперь все воспоминания мародера, вся его жизнь – всего лишь развлечение для ментала, который раз за разом прокручивает перед глазами эти не пережитые, а украденные из памяти мародера воспоминания.

То ли чтобы лучше понять мысли людей, то ли для своего развлечения и удовольствия.

А, если углубиться в размышления, то можно сделать вывод, что Нель больше и не человек вовсе. Что он – всего лишь ходячий парк аттракционов.

– А если я умру своей смертью? – вдруг мысленно спросил Нельсон. – Если доживу до положенных мне шестидесяти, чтобы загнуться от старческих болезней? Что тогда будет с тобой? Сколько живет твой вид, сможешь ли ты найти нового хозяина?

– Я не знаю, – был ответ. – Естественно, что никто из наших не доживал до такого возраста. И с таким хозяином, как ты, я даже не надеюсь стать первым.

– Сколько тебе лет?

– Было два, когда мы с братом покинули дом и отправились сюда. Сейчас должно быть около пяти. Но у нас все совершенно не так, как у людей. Вы в первые годы жизни учитесь, и до четырнадцати-пятнадцати лет абсолютно ни на что не способны. Мы – совсем другое дело, нам не нужно учиться. Мы впитываем все необходимые знания и умения с материнским молоком.

– Вы что, млекопитающие? – Нель усмехнулся, представив себе фигуру ментала, только с женскими вторичными половыми признаками.

И каждая сиська с хорошую такую дыню-колхозницу.

И даже сам удивился, на какие мерзости способна его богатая фантазия.

Во рту мародера внезапно появился сладкий вкус дынного сока. А он-то думал, что уже не помнит, что это такое. В последний раз он ел дыни и арбузы за пару лет до Войны.

– Ты что ли балуешь? – спросил Нель у монстра в своей голове.

– Да, – ответил тот. – Подумал, что тебе будет приятно вспомнить, что это такое. Нет, мы не млекопитающие. И материнское молоко нам заменяют их мысли. Мы умеем улавливать их с рождения и просто получаем всю информацию. Нам нужно три, максимум четыре месяца, для слабых особей, чтобы отточить полученные навыки на практике. А дальше мы становимся абсолютно зрелыми. Взрослыми.

– Знаешь, я в детстве мечтал, чтобы у каждого человека был такой разъем, вроде USB-шного, – неожиданно для самого себя мародер стал делиться с менталом. – И чтобы каждому из нас просто закачивали нужные знания и навыки в голову, и никому не приходилось ходить в школу, зубрить, запоминать…

Нель на секунду отвлекся на движение справа, но оказалось, что его внимание привлекла захлопнувшаяся из-за резкого порыва ветра оконная створка. Недовольно поморщившись, мародер проверил автомат, слегка подтянул ремень и продолжил.

– Стоило закончить школу и поступить на первый курс, подумал, ну его на хрен. А как тогда решать, кем станет ребенок? Жеребьевкой? Распределительной машиной, как в книжке у Стругацких? И чтобы каждый год менять должности, из мусорщика в директоры обувной компании и так далее. Да и назад мне хотелось, в детство, к матери. Тяжело было.

– А ведь раньше у вас был выбор, – шипящий голос звучал задумчиво.

– Да, был, – согласился мародер, даже кивнул по привычке. – Профессию выбирай какую хочешь, только трудиться будь готов. Старайся, работай, в люди выбивайся, и никакие таланты не нужны. Людей вокруг полно: хочешь – дружи с ними, хочешь – подбери себе личного врага да ненавидь его. Свобода.

Откуда-то со стороны заброшенного завода раздался собачий лай на несколько глоток, но ментал не среагировал, а, значит, это были обычные мутировавшие дворняги, которые не нападут. О лаке монстр наверняка предупредил бы.

– А мы чего-то еще хотели, правителей менять пытались, и ведь каждый старался наобещать побольше, – мародер усмехнулся. – И что лучше жить будем, и что разбогатеем все. Хотя, конечно, было и другое, было кумовство, была коррупция, но, черт, сейчас понимаю, что на это жаловаться бессмысленно. На себя смотри, не на других, делай, что можешь, и живи.

Мародер понял, как смешно звучат его слова сейчас, спустя двадцать лет после падения того строя. Он даже рассмеялся бы вслух, если бы мог. Ментал, кажется, уловил веселье Неля и не замедлил спросить:

– Почему ты смеешься?