Метро 2033: Под-Московье (сборник)

– Может, и он, – не стал спортить сталкер. – Хотя в наших краях Шуру и его «Волка» давно не видели, даже странно. Раньше частенько наведывался, а теперь вот пропал. Был даже слух, что грохнули его, да я не верю… В общем, не знаю я, что это за броневик, и никакого желания это выяснять у меня нет. Раз его возле Профсоюзной видели – значит, пусть у тамошнего начальства голова и болит. Хотя им это тоже на фиг не нужно – у них свои заморочки. Прикинь, у них там на станции талисман был – черно-белая корова. Не настоящая, конечно, статуя. Откуда-то сверху притащили.

– Что такое корова? – заинтересовалась Кошка. Меткий Глаз, не удивившись, ответил:

– Животное такое, которое люди до Катастрофы разводили ради мяса и молока. Как свиней. Только коровы покрупнее будут. Может, наверху и теперь живут коровы-мутанты. В Подмосковье где-нибудь, например. В общем, не то чтоб они там, на Профсоюзной, поклонялись этой корове, но считали, что она им приносит удачу. А соседи их, с Новых Черемушек, говорят, то ли умыкнули у них эту корову, то ли только пытались умыкнуть. В общем, из-за этого целая война случилась, и до сих пор у них отношения напряженные. Что по мне, и те, и другие дурью маются – далась им та корова? Была бы живая, а так… Важнее есть проблемы – караваны кто-то грабит, которые из Подмосковья сюда иногда доходят. А они, как дети малые, – все между собой отношения выясняют. Вот раньше на Черемушках атаманша была – Зинка, при ней не больно-то забалуешь. О-го-го женщина, сама на поверхность группы водила, да погибла в стычке, когда караван какие-то отморозки ограбить пытались. Вот с тех пор бардак у них и творится. Конечно, не такой, как во времена Большого Передела, но все равно ничего хорошего.

– А этот Шура на броневике… Ты сказал: «с Дона». Как это? – заинтересовалась Кошка.

– Так теперь Бульвар Дмитрия Донского называют, – пояснил сталкер. – Это на соседней с нами ветке уже. А на нашей линии, за Черемушками, Ясеневская община находится – может, слыхала? Появлялся тут раньше один тип оттуда, по кличке А́рех. В большом авторитете здесь был – через него вся торговля с ясеневскими шла, и ни одно решение без него не принималось. Наши-то станции, по сути, с того и живут, что челноки поодиночке и группами из центра через них в Ясеневскую общину идут, а заодно и с нами торгуют. Им же по пути заночевать где-то надо. Перекусить, выпить, ну а если кто хочет – девочки, там, дурь, все дела… В общем, этот Арех так себя поставить сумел, что самым главным посредником между нами и общиной сделался. Но его тоже чего-то давно не видать. И честно говоря, меня это не удивляет. Последний раз, когда мы с ним встречались, обратил я внимание – взгляд у него нехороший какой-то. Одержимый. Словно точило его что-то изнутри. Может, и сгинул где. Честно говоря, он мне всегда каким-то скользким типом казался, я б с таким в разведку не пошел…

– А как в самой Ясеневской общине живут? – спросила Кошка.

– Не знаю, врать не буду. По слухам, не так уж плохо. Иначе как объяснить, что они к себе почти никого не пускают? Караваны доходят только до первой станции, там и торговля идет, а дальше, на территорию самой общины, им доступ не разрешен. Ну, это мне так рассказывали, а на самом деле, может, по-другому все, не знаю.

Кошка честно пыталась запомнить полезную информацию, но ее все время клонило в сон.

– А вообще тут ничего – жить можно, – подытожил Меткий Глаз. – Хочешь – иди к нам в группу? Не обидим. Будешь жратву готовить, а может, иной раз и на поверхность возьмем.

Кошка задумалась. Не этого ли она хотела? Жить где-нибудь в глуши, на отдаленной станции, где ее никто не знает? Да только рано или поздно гости с Китай-города могли и сюда явиться. Стоило, пожалуй, выбрать местечко поукромнее бандитских поселений. И еще надо было скорее забрать Павлика. Ей казалось, что прошло уже очень много времени с тех пор, как она его видела. Она даже не знала, жив ли еще малыш. Какой-то тихий голос нашептывал, что ребенка надо предоставить его собственной судьбе и спасать свою шкуру. Уйти в ту же Ясеневскую общину, где ее не найдут. Но Кошка чувствовала – не хватит у нее духа бросить младенца. И еще, хотя она старалась не сознаваться себе в этом, теплилась в глубине души слабая надежда. Вдруг все же кто-нибудь из ее спутников остался жив? А узнать это можно было, только находясь поблизости от Китай-города.

– Не могу, у меня ребенок на Октябрьской остался, – сказала она.

Меткий Глаз только рукой махнул:

– Вот почему с бабами связываться – себе дороже. Вечно у них то мужик, то ребенок! Хлебом не корми – дай за кого-нибудь уцепиться!

* * *