Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология)

В общем, одним тихим вечером бригадир заглянул к мужчине опять. Пытаясь отвести беду, спасти бедолагу, он поделился своими соображениями относительно Зла и его корыстных намерений. Ослепленный чувством, Петр вовсе не слушал товарища. Мужчина думал, что бригадир просто завидует свалившемуся на него счастью и говорит это, дабы поссорить его со Злом. «У нас свадьба скоро», — не выдержал, наконец, Петр. «Одумайся», — гость был просто ошеломлен. «Все, что я говорил…». «Сказки свои детям оставь!», — грубо отрезал мужчина. «Мне они ни к чему. Уходи лучше, подобру-поздорову, пока морду лживую твою не начистил». У бригадира руки так и опустились. Ничего не сказал он, молча отодвинул полог брезентовый, да вышел не простившись на платформу. Зло, стоявшее все это время подле палатки и слышавшее мужской разговор, только ехидно улыбалось вслед уходящему. Петр снова был в полном его распоряжении.

Вот свадебная музыка отыграла. Растворились в памяти хмельные застольные тосты, началась у мужчины другая, семейная жизнь. «Патроны теперь будешь все мне отдавать, чтоб не потерялись», — констатировало Зло не терпящем возражений тоном. «Все равно пока дома сижу, не выхожу почти. Общий котелок, так сказать, выдавать патроны по необходимости буду… сколько захочешь, ты не переживай». Петр и не переживал вовсе: любимому Злу он доверял полностью. Правда после очередного отказа на покупку носков как-то призадумался. «А чем тебе старые, дырявые, говорит, не угодили? Сними, да зашей — глядишь еще послужат. Семейный бюджет ведь не резиновый, интересы обоих потянуть ему невмоготу».

И начало вдруг казаться мужчине, что Зло стало к нему иначе относиться: с мнением его не считалось никак, нужды насущные вовсе игнорировало. Такое обращение Петру не слишком-то нравилось и мужчина попытался поговорить с женой, расставить все точки над «и». «Кто в конце концов семью кормит, кто одевает, кто в палатке старший?! Мужик я али нет?!». Страшно осерчало тогда на него Зло, совсем перестало разговаривать, да от тела своего отлучило напрочь.

Долго держался Петр: неделю вокруг ходил, глядел все, слюни пускал. А Зло, как специально, в одном неглиже по дому вертится, бедрами округлыми перед мужчиной крутит. То к полу нагнется, сор подмести, то к столбу посреди палатки прильнет, веревку для белья натягивая — только соблазн один. Хоть глаза строительным мастерком коли. Промучился так Петр пару дней, да сдался: не под силу ему красоту такую упускать, ласками обходить; не гоже это. Приволок мужчина патронов мешок, перед Злом его поставил. «Вот», — говорит. «Бери. Не правый был, погорячился». А Зло нос воротит: «Уходи с «маслятами» своими, не могу тебя — мужлана эдакого, лицезреть». У самой же глаза огнем горят, да руки зуд нестерпимый сводит — большие все-таки богатства лежали у ног. «Заначка небось?», — недовольно бросило Зло, увидев, что мужчина уходить надумал. «Ну ладно, прощаю по первости. Но больше чтоб ни-ни, впредь ласковее будь, раздор не затевай».

Любовь и самоотдача захватили Петра с новой силой, спокойствие вернулось под кров молодых — Зло чутко следило за соблюдением своих прав и беспрекословным выполнением обязанностей мужа. Заработок отныне оседал в бездонных карманах жены. Из экономии, боеприпасы Петру выдавались только на еду. Остальное — большую часть достатка, Зло спускало на одежду и косметику довоенную.

И все бы ничего, да вот из-за безрадостной жизни душа мужчины тускнеть начала, коростой черной с боков покрываться. Словно сгоревшие угли, готова она была обратиться в золу и разнестись по платформе ветром. Угас огонь новаторства, исчез и энтузиазм в деле. Раствор не мешался, стекал с обрешетки, инструмент заржавел, зазубринами пошел — что не взмах, то царапина глубокая. Халтура сплошная, а не работа выходила: без огонька, без изюминки. Никто больше не узнавал в Петре былого мастера-золотые руки.

С появлением ребенка в семье, за мужчиной твердо закрепился статус штатного снабженца. Ни утех плотских, ни чего-либо иного, окромя выплачиваемых за работу патронов, от Петра Злу надобно не было. Диво-дивное — так нарекли малыша супруги. Все внимание в доме теперь сосредоточилось только на нем. «Поди туда, принеси то. Поди сюда, принеси это», — заботы мужчины росли с ростом младенца. Однако, несмотря на образовавшиеся вокруг холод и пустоту, Петр крепко привязался к ребенку, старался его всячески радовать. Бывало, к сталкерам пришлым подойдет, безделушку какую выпросит или из трубки ржавой свистульку сварганит. Средств, правда, все чаще не стало хватать. Мужчина работал с удвоенной силой: днем и ночью пропадал на заказах, возвращаясь домой, еле на ногах держался. Тут-то и вспомнились ему гости заезжие, да предложения щедрые соседних линий-государств.