Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (сборник)

Жить стало веселее. Поначалу Дрон думал, что старичок будет приходить к нему в ночных кошмарах и с укоризной молча смотреть на него. Но ничего подробного не было. Спал парень крепко, а покойник его ни разу не побеспокоил.

Дрон воспринял это как добрый знак и решил претворить в жизнь вторую часть своего, как ему казалось, гениального плана. Однажды он вместе с караваном местных купцов ушел в Печатники – и больше их никто не видел. Времена и сейчас беспокойные, даже по чистой ветке ходи и успевай оглядываться, а уж про те годы и говорить нечего. Не вернулись, значит, так фишка легла. Сколько народу сгинуло в топке Катаклизма – не сосчитать.

И Дрон сгинул. Зато на Белорусской-радиальной через некоторое время всплыл молодой предприниматель Штык. Документы в порядке, сам при патронах и товаре. Такому везде рады. Начал с торговли, затем встал на ноги и открыл гостиницу. Через некоторое время подмял под себя располагавшуюся по соседству столовую и организовал постоялый двор «Сам зашел». В принципе, жить можно. Вот только в политическую ситуацию никак не мог вникнуть.

Незадолго до появления начинающего негоцианта на станции то ли выборы прошли, то ли переворот какой-то случился. В результате к власти пришли политики, которые заявили, что не указ им Ганза с идеей частной собственности, не авторитет и Красная линия с идеями Маркса – Ленина – Сталина – Зюганова – Москвина. Мы пойдем «третьим путем развития»!

Руководство станции, еще недавно считавшейся придатком Ганзы, вежливо улыбалось послам в черных беретах из Рейха, выслушивало делегации с алыми бантами на груди с Красной линии, дышащих перегаром хлопцев в кубанках с Гуляй-Поля, но вступать в военные и политические союзы неизменно отказывалось. У нас, господа-товарищи, нейтралитет!

И хрен бы с ним, с этим руководством станции. Но реформы, которые оно начало проводить, к экономическому чуду на отдельно взятой станции не привели. Зато расплодилась армия чиновников-бюрократов. А потом появился декрет, который закреплял конкретных чиновников за каждой точкой питания на станции и предписывал хозяевам столовых раз в сутки кормить этих дармоедов бесплатно. Да не абы как, а по усиленной, сталкерской норме! Ну да, в носу весь день ковырять и бумажки с одного места на другое перекладывать – это сколько же сил надо затратить!

Штык стоял у палатки и хозяйским взглядом осматривал свои владения. Если не случится мора, войны или кризиса, можно подумать и о расширении бизнеса. Благо в руководстве есть свой прикормленный человечек. За пригоршню патронов он мать родную продаст, не то, что бумажку с разрешением подпишет.

От этих мыслей Штык даже повеселел и снова замурлыкал: «Будь как дома, путник, я ни в чем не откажу…»

А вот и дармоеды пожаловали. Точно в срок. По ним хоть часы сверяй. Сейчас усядутся и начнут жрать с таким видом, словно делают тебе одолжение. Затем хлебнут браги и начнут себя пяткой в грудь бить, мол, Белорусская – это барьер на пути распространения фашистской заразы во всем метро, что «радиалы» защищают Ганзу от нападений со стороны красноперых. И вот за это неплохо бы соседям подкинуть в знак благодарности Белорусской экономическую помощь. Все же мы форпост, передний край борьбы!..

* * *

Ближе к полуночи на постоялый двор притопали новые постояльцы. Странная троица потребовала палатку в самом дальнем углу территории, отведенной под гостиницу. Все трое были облачены в новенький камуфляж, но сидел он на них как-то неуклюже, топорщился, словно это были не люди, а манекены. Лица скрыты за респираторами и дымчатыми панорамными очками. На руках – тактические перчатки. Бал-маскарад и день открытых дверей в дурдоме в одном флаконе.

Штык, напевая «Будь как дома, путник», отвел гостей в одну из палаток. Не без гордости зажег свет: не какую-нибудь нищебродскую карбидку или керосинку, а настоящую электрическую лампочку, висевшую под потолком палатки в зеленом абажуре. «Сам зашел» – настоящий отель четыре звезды!

Один из постояльцев снял свой рюкзак, поставил его на стол и неловкими, какими-то ватными движениями принялся развязывать тесемки. Наконец справился, отступил на шаг назад и указал на рюкзак Штыку:

– Плата.

Хозяин постоялого двора подошел к рюкзаку, заглянул внутрь и обомлел. Тот доверху был набит автоматными патронами, в рожках и россыпью.

Штык, сглотнув слюну, с трудом отвел глаза от такого богатства. Стараясь выглядеть спокойным, сказал:

– С одного человека в день пять патронов. Ужин за отдельную плату. Кипяток бесплатно.

Троица закивала головами, словно китайские болванчики, а владелец рюкзака вновь произнес:

– Плата.

Штык отсчитал пятнадцать патронов, положил на стол, объяснил:

– За постой.

Потом еще девять:

– Ужин.

Ночные гости снова закивали.