Метро 2033: Слепая тропа

– Мы благодарим «Стальных землекопов» за этот полезный и необычный дар! – когда все, кто мог, насмотрелись, провозгласил молчавший до этого Турнотур. – Надеемся, что он принесет нашим краям пользу и в сезон жатвы мы созовем вас на благодарственный пир! А теперь – к прилавкам!

Пока собравшиеся расходились, рабочие споро разобрали помост и стали обносить Живицу аккуратным заборчиком. Кое-кто из зевак задержался, чтобы еще поглазеть.

– Идем на товары посмотрим. – Лера потянула Мигеля к шатрам. – Я околела стоять.

Гуляя между столами, они разглядывали привезенный с Сандура товар. В основном это была расхожая мелочевка, по-настоящему стоящих вещей предлагалось не так уж много. Но кое-что способное сгодиться в хозяйстве имелось. Мешочек с зубами гринды Лера развязала всего пару раз, прикупив домотканые занавесочки для окна на кухню, и не удержалась у прилавка с искусно выделанными ножами. В огнестрелах никакой нужды не было – достаточный арсенал, включая верный «Бизон», по-прежнему хранился на «Грозном», да и применять его особо было негде, но вот пару бывавшему в приключениях «клену» ей давно хотелось составить, тем более разложенное на клеенке холодное оружие просто приковывало к себе взгляд. И не только Леры. Напротив коренастого лысого бородача собралось несколько местных охотников, на все лады расхваливавших достоинства тех или иных лезвий.

Внимание Леры сразу привлек экземпляр, напоминавший кортик в добротных голенных ножнах.

– Смотри, прямо «Адмирал». – Она показала его Мигелю, который иногда выступал при жене переводчиком. – Красивый какой.

На островах использовалось довольно много языков из-за представителей различных народностей, навсегда застрявших здесь во время войны. Самыми ходовыми были датский, норвежский, шведский, английский и французский. С помощью мужа и Милен Лера потихоньку училась и уже немного могла общаться, но с живой речью еще иногда плавала, поэтому каждый раз в подобных ситуациях искренне радовалась, что у нее такой замечательный муж.

Видя заинтересованность Леры, которая к тому же была единственной девушкой, позарившейся на мужской товар, продавец переместился от охотников поближе к ней и Мигелю. Один его глаз скрывала мутная линза гоггла на ремешке, туго опоясывающем голову.

– Короче кортика на четверть. Нержавейка. Можно рубить и резать, сохраняет остроту даже после пребывания в соленой воде, – переводил описывающего товар торговца Мигель, пока Лера рассматривала лезвие, в сечении имевшее ромбовидную форму с вогнутыми спусками. – Заточено на две трети обуха. Рукоять из обработанной древесины со вставками.

Торговец смолк, иронично наблюдая за девушкой, внимательно изучавшей мужскую игрушку. Оторвав взгляд от оружия, Лера оглядела прилавок и, заметив за спиной продавца небольшую размалеванную мишень сплошь в рубцах от метания, подбросила утяжеленную рукоять, взвешивая ее, и вдруг запустила нож в деревяшку. Тот с глухим стуком вонзился в «яблочко». Стоявшие рядом охотники обернулись, продавец удивленно заломил кустистую бровь. Мигель улыбнулся, посмотрев на довольную девушку. Тренировки работали.

– Годится. – Лера выудила из куртки мешочек. – Сколько?

– Могу предложить точило.

– Нет. Только его и ножны.

Поторговавшись для приличия, она купила нож вместе с ножнами, которые впечатленный неожиданным экспромтом Леры торговец выкатил за полцены.

– И зачем он тебе?

– Придумаю. Картошку чистить. Ну, как я? – игриво поинтересовалась Лера, направляясь к следующему прилавку.

– Хвастунья.

– Ага, – просто согласилась девушка и, встав на цыпочки, чмокнула мужа в нос. – И вся твоя.

Они еще немного побродили, рассматривая различные садовые инструменты, посуду, вяленое мясо и овощи, всевозможные маринады и жестянки с вареньем, одежду, кое-какой инвентарь из луков с колчанами, копий, гарпунов для забоя гринд, кистеней и даже расписных щитов. Довольно быстро это все надоело, сказывалась нервная ночь, и уставшая Лера потянула Мигеля домой. К тому же вечером, специально для гостей, должен был состояться дружеский матч по фёркею между местными командами, отдаленно напоминавший хоккей, но претерпевший существенные изменения к тридцать четвертому году.

Пока шла торговля, Турнотур с Никалундом в сопровождении небольшой свиты вышли на берег.

– Значит, вот он, Левиафан! – Остановившись, Балдур окинул взглядом бухту и громаду «Грозного» (с развевающимся Андреевским флагом), от которого к работающим подстанциям над землей протянулись кабели. – Эх, жалко фотика нет.

– Бахнуть селфи и выложить в Инстаграм, – услужливо хихикнул кто-то из челяди Балдера.

– Можешь гравюру заказать, точь-в-точь сделают, – усмехнулся в усы Турнотур. За то время, что лодка вернулась к «Братству», он успел привыкнуть к непрекращающимся охам и ахам наведывающихся гонцов и торговцев, но сосед с Сандура единственный, кто озвучил мысль о фотоснимке.

– Времени нет, – махнул рукой Никалунд, и они двинулись дальше. – Хоть до меня и доходила молва о твоих искусных художниках, в другой раз. Да-а. Ну и устроено тут все у вас. Это же какие ресурсы, силища, мощь.