Метро 2033. Тени Пост-Петербурга (сборник)

– Как уж эти прохвосты в водохранилище пробрались – мне то неведомо. Только стали они меня подкармливать и всякими сувенирами задаривать. Полезными, с их точки зрения. Однажды даже акваланг притащили. Я ведь, грешным делом, подумывал им воспользоваться, но потом здраво рассудил, что, оставшись в лаборатории, протяну гораздо дольше, чем на поверхности…

– И что же тритоны?

– Каюсь, не сразу заметил причинно-следственную связь между их подарочками и моими исследованиями. Я после каждого эксперимента очищенную от радиации воду выкачиваю на поверхность. Приспособил под это дело водопровод.

– Зачем на поверхность? – не удержался от вопроса Дым.

– Для чистоты эксперимента. Куда ее тут девать? В ней же образцы штамма остаются некоторое время.

– И серокожие стали этой водицей здоровье поправлять?

– Думаю, да. Остаточный эффект позволяет уничтожать накопленную в организме радиацию, пока часть бактерий еще продолжает функционировать.

– И это чудодейственное средство позволяет охотникам их племени забираться в такие места, куда даже с костюмом высшей защиты не сунешься, – Таран отхлебнул любезно предложенной хозяином воды из высокого, похожего на пробирку, стакана.

– Пейте, пейте, – улыбнулся Подземник. – Очищенная. Правда, штамма в ней уже не осталось. А если хотите взглянуть на «активную» воду, то милости прошу!

Ученый вскочил и энергично зашагал к входу в следующий зал, откуда доносились щелчки и попискивание работающего оборудования.

– Здесь у меня смонтирован автоклав, в котором, собственно говоря, образцы штамма и вступают в реакцию с радиоактивной средой.

Проследовав за хозяином лаборатории внутрь просторного бокса с красующейся посреди мудреной установкой, сталкеры с опаской приблизились к широкому чану с толстыми металлическими стенками и таким же массивным колпаком, что был сейчас откинут, позволяя созерцать плескавшуюся внутри биореактора воду.

– Еще одна неудача… – без особого расстройства протянул Подземник, активируя на приборной панели невзрачную кнопку под надписью «Система откачки».

На бликующей поверхности сформировалась воронка, и вода жизнерадостно забулькала в трубах, устремляясь на поверхность.

– Вот так, – ученый подмигнул гостям. – Пусть порадуются, болезные. А я пока заполню автоклав новой порцией грязной водички.

Изрядно подустав от беседы и обилия незнакомых терминов, Дым решил продолжить ознакомительную прогулку по комплексу самостоятельно и уже сунулся было в очередную дверь, как Подземник строго окликнул его:

– Эм… Я бы попросил вас не ходить в энергоблок. Оборудование старое, того и гляди накроется. Не хотелось бы, чтобы вы там случайно что-нибудь не то нажали. Если силовая установка пойдет вразнос, перекрытия могут не выдержать вибрации. Здесь давно все на соплях…

Словно в подтверждение слов ученого послышался отдаленный гул. Отчетливо ощутимая дрожь прокатилась по помещениям, но быстро стихла. Эхом прошелестела, осыпаясь, штукатурка.

– Да-да, конечно, – Геннадий резво отпрыгнул от двери. – Я уж лучше где-нибудь тут, рядышком погуляю…

Шествуя мимо батареи пробирок, колб и шкафов со склянками всевозможных цветов и размеров, мутант вполуха прислушивался к продолжавшемуся разговору.

– Чего уж там… – сетовал Подземник. – Несмотря на все усилия, в том виде, в каком проект пребывает сейчас, для биоремедиации он бесполезен…

– Био… чего? – переспросил Таран.

– Биоремедиации. Биологической очистки территорий.

– И ничего нельзя сделать? – в голосе друга Дым услышал скорбь.

– А что тут сделаешь? Невозможно запрограммировать генмодификаторы, не зная требуемого генокода! Можно только тыкаться вслепую, перебирать бесконечные комбинации в надежде когда-нибудь выйти на ту самую, которая наделит штамм жизнеспособностью… Чего мы только не делали… Пытались даже встроить бактерии в иммунную систему живых организмов. Но куда там! Колония вроде бы успешно приживалась в подопытном животном, но на определенной фазе штаммы просто переставали поглощать радионуклиды и размножаться!

– Погоди, – осадил сталкер. – Не части так. Что за подопытные?

– Да так, по мелочи. Кролики, морские свинки… Хотя в других центрах, насколько я слышал, даже людям пытались переносимость радиации повышать. Только не далеко продвинулись. Способность врожденной должна быть, а не приобретенной. Но такого биоматериала в нашем распоряжении тогда, увы, не было.

– Почему «тогда»? Что изменилось с тех пор?

– Многое… «Головастики» иногда такую жуть на обед притаскивают – диву даешься! А это значит, что как минимум одна из лабораторий, использовавших генмодификаторы, во время войны была разрушена, и опасные штаммы вырвались на свободу. Отсюда и стихийные мутации, и зверье, спокойно живущее в очагах радиации… Без «Алфея» здесь не обошлось. Как и без этой дьявольской разработки Минобороны – генмодификаторов… – Подземник задумчиво почесал небритый подбородок. – Пару раз, изучая трупы пойманных «головастиками» морских гадов, я даже натыкался на видоизмененные формы нашего штамма. Но, увы и ах, их жизнеспособность была недостаточно высока. Нужны годы селекции…