Метро 2033. Выход силой

— Противогаз — одна штука, — таким же бесцветным, как и он сам, голосом зачитывал по списку бледный белобрысый офицер с мало что говорящими Игорю, не разбирающемуся в местных знаках различия, серебристыми ромбиками на плечах черной формы. — Светильник портативный в виде пробирки, заполненной люминесцентным веществом, — одна штука…

Его подчиненный откладывал в сторону названную вещь и вычеркивал ее из своего списка. По ночам они — звери, днем играют с ним в цивилизованных людей. Бюрократы-оборотни.

— Пистолет-пулемет системы «Бизон». — Офицер покончил наконец с барахлом и перешел к изъятому у Князева оружию. — Недействующий. Одна штука.

— Сломанный?

— Со спиленным бойком, — педантично уточнил офицер. Поверх вороха вещей лег автомат с пустым магазином.

— Колюще-режущее оружие, длиной один метр двадцать сантиметров, — к «бизону» добавилась шпага.

— Магазины к автомату Калашникова пустые — четыре штуки.

— А патроны? — не выдержал Игорь. — И граната?

— Фальшивые патроны изъяты и приобщены к делу, — сообщил ему монотонным голосом белесый, глядя рыбьим взглядом поверх головы. — Граната при обыске не изымалась.

Он еще раз глянул в список, пробежал по нему сверху вниз глазами, будто не доверяя сам себе, и положил перед Князевым.

— Все ваши вещи на месте? Распишитесь.

«Много чести вам…»

Игорь поставил жирный косой крест и, послюнив грязный палец, старательно оттиснул его отпечаток поверх «подписи».

— Я неграмотный, — нахально заявил он, глядя в мертвые бесцветные глазки «черного».

— Ничего, сойдет и так. — Бесцветный убрал «подписанный» протокол в черную папку с такой же эмблемой в виде черепа и костей на обложке. — Даже лучше подписи.

Он впервые позволил себе намек на улыбку — чуть вздернул вверх уголки узкого, похожего на порез, рта.

— Можете быть свободны.

— Позвольте вопрос. — Игорь уже успел нацепить, навесить и распихать по карманам свое добро. — А почему меня выпускают? Что, патроны оказались настоящими?

— Нет, — последовал ответ. — Но некое лицо взяло на себя возмещение материального ущерба пострадавшим сторонам и выплатило за ваше освобождение залог в установленной законом сумме.

— Условно тебя отпускаем, — буркнул рыжий конвоир, подталкивая Игоря к дверям. — Набедокуришь чего, вкатим по полной. Топай отсюда, пока не передумали. И будь паинькой! — добавил он на прощание.

«Интересно, — думал старшина, проходя мимо посторонившегося часового у двери, — кто это так расщедрился? Я тут никого не знаю… Может, это Инга из своих сбережений?»

Нет, не Инга.

Снаружи его встретил, сахарно улыбаясь и ласково поблескивая очками, Михаил Сергеевич. Чуть объятья не распростер навстречу Князеву…

— Доброе утро, молодой человек. — Старик прямо лучился. — Доброе оно, конечно, по сравнению с вашим вечером и ночкой. Искренне рад, что сумел вам помочь избежать трудной участи тюремного петуха.

— Чего это вы раздобрились? — прямо в лоб, не тратя времени на околичности, спросил Игорь. — Я не просил меня отсюда вытаскивать!

— Ну-с, — покачал головой Ланиста. — Я, считайте, прочел ваши сокровенные желания. И решил использовать их во благо своего предприятия. Я помогаю вам решить ваши временные трудности, трачу для вашего освобождения некоторые средства, и смею надеяться, что вы, как честный и воспитанный молодой человек, эти средства отработаете.

— Я не собираюсь…

— Послушайте. Если бы не я, погибнуть бы вам в куда более зрелищном, но совершенно бесплатном поединке.

— Имейте совесть!

— Какая у меня совесть! — ухмыльнулся Игорь; разбитые губы надулись, просочилась кровь. — Я фальшивомонетчик. Патронами палеными плачу. Фармазон.

— Молодой человек, — сморщился, словно на зуб ему попал гнилой орех, — вам так не идет блатная лексика. Честный вы, честный. Я же не первый год живу на свете и в людях разбираться научился.

— Ну, так я вам докажу, что нечестный. — Игорь направился к выходу из переулка, но дорогу ему тут же заступили двое вооруженных людей, выросших словно из-под земли.

— Невежливо это, молодой человек, — голос Михаила Сергеевича стал укоризненным, — прерывать разговор на полуслове. К тому же, с человеком старше себя.

Князев оглянулся и увидел на пороге участка нескольких «черных». Давешний рыжий знакомец, зажав под локтем дубинку, чистил ногти, словно происходящее совсем его не касалось.

— Меня же освободили, — сказал Князев.

— Условно, юноша, условно. Все условно, — он улыбнулся, — все относительно. Пока мой залог у них — вы свободны. А реши я, к примеру, вернуть себе залог — тогда и вас придется вернуть на ваше исконное место. В камеру.

— А я не боюсь, — упрямо зыркнул на Ланисту старшина. — Дождался бы суда, приговорили бы там к чему-нибудь. Не к расстрелу же!